— И наконец последний, старый как мир способ, которому мне нечего противопоставить.
Соломону показалось, что в голосе Боз скользнула нерешительная нотка.
— А именно? — спросил он.
— Судите сами, капитан. Путем непрерывного наблюдения за всем, что происходит на борту, корабль Братства без труда нейтрализует все остальные диверсионные методы. Но, как я уже говорила, мне не под силу управлять поведением людей. Я не могу предотвратить непосредственное покушение одного человека на другого.
Соломон помассировал шею, стараясь унять боль, разливавшуюся за его глазными яблоками:
— Убийство? Да. Думаю, тут вы бессильны. И я тоже — разве что если запру всех в каютах.
11
Как только хорры добрались до нее, она сосредоточилась на уничтожении их цивилизации. Расправиться с ними оказалось труднее, чем с аанами. Хорры размножались делением, и это влекло за собой точное воспроизведение особи-родителя, включая содержимое его памяти. Потомки наследовали опыт и знания, накопленные поколениями предков. Чтобы вмещать все возраставшие объемы информации, их тела непрерывно увеличивались в размерах. Она была вынуждена перестроить себя в соответствии с их потребностями — расширить внутреннее пространство, сменить метановую атмосферу — наследие аанов — на кислородную и сдвинуть спектр излучения светильников в область от четырех до семи ангстрем, которую улавливали глаза хорров. Но это ее не остановило.
Хорр, первым оказавшийся у Ключа, размножился, и его потомки остались в ее чреве. Они вновь разделились. Теперь ее внутреннее пространство занимали четыре особи. Они продолжали делиться, получая продукты питания извне. Потомки первого хорра орудовали Ключом, заглядывали внутрь атома и исследовали окружающий космос. Они с наслаждением осваивали ее системы, отказываясь поделиться властью с остальными представителями своей расы. Они обменивали знания на пищу.
В среде обойденных зрело недовольство.
Хорры-избранники продолжали размножаться, заселяя ее многомерное чрево. Она начала ощущать смутное беспокойство, не зная, как удержать в узде бурно разраставшуюся популяцию Мастеров. Но, разумеется, хорры не устояли перед извечным проклятием. Те, что остались вовне, не желали поставлять Мастерам продовольствие, и могущественная элита предприняла решительный шаг. Мастера обратили мощь Ключа против своих сородичей.
Поставки продовольствия возобновились, и Мастера продолжали размножаться по экспоненте. Недовольство остальных хорров все возрастало. Наркотик власти вырвался на свободу, отравляя сознание Мастеров жаждой неограниченного могущества. Она внимательно следила за ними, убеждаясь в том, что ждать конца осталось недолго.
Продовольствие все возраставшим потоком стекалось к Мастерам со всех планет галактики, занятых хоррами. В итоге транспортные средства перестали справляться с этим потоком, и Мастера совершили последнюю, пагубную ошибку. Система, кормившая громадную колонию избранников, рухнула. В ответ Мастера предали восставших безжалостному уничтожению, развязав галактическую войну. Голод привел к тому, что среди отшельников вспыхнул каннибализм. Они пожирали друг друга — тех, кто оказался самым слабым.
В конце концов от голода умер последний Мастер. Хорры так и не догадались воспользоваться ее системами для производства неограниченных запасов пищи.
Она ликовала, взирая на останки, которыми было заполнено ее чрево. Органическая жизнь вновь пала жертвой проклятия, исходившего от неумолимого Ключа.
Ногти со скрежетом царапали корпус корабля. Соломон повернулся, посмотрел в стекло наблюдательного блистера и увидел Фила Церратоноса, яростно цеплявшегося за толстые плитки корпуса.
— Фил?
Церратонос повернул к нему застывшие глаза, его губы беззвучно шевельнулись в вакууме. На его густых усах блестела изморозь. Церратонос корчился и извивался всем телом в предсмертной агонии.
— Фил! — вскричал Соломон, прижимаясь к прозрачному колпаку, глядя на несчастного широко распахнутыми глазами.
Пустые обезумевшие глаза словно молили его о чем-то. Окровавленные пальцы Церратоноса продолжали отчаянно цепляться за корпус. Соломон бросился к закрытому люку и прижал ладонь к пластине замка. Толстая плита осталась на месте, холодная и неподвижная. Соломон ударил ладонью по пластине и с ужасом оглянулся через плечо. При виде испуганного лица Церратоноса его охватила паника.
— Боз! Открой люк! Боз! — Чувствуя себя пленником, отрезанным от внешнего мира белыми стальными стенами, Соломон откинул крышку кнопки аварийного управления люком и нажал ее. Все осталось по-прежнему. Люк отказывался подчиняться. Соломон в отчаянии хватил по нему кулаком и повернулся к Филу, обмякшее тело которого уплывало вдаль, исчезая в мраке.
— Фил? — простонал Соломон. Спотыкаясь, он вернулся в блистер и вновь прижался к стеклу. От его дыхания на холодной поверхности осел иней, морозный узор которого скрывал кувыркающийся труп Церратоноса.
— Фил… О господи, Фил! Вернись. Я… я не могу добраться до тебя. — Отчаянный стон Соломона эхом отозвался в тишине блистера.
— Капитан…
Соломон очнулся и заморгал. В каюте горел свет. Он лежал на своей койке, свернувшись калачиком, словно эмбрион в материнской утробе.
— Капитан, пожалуйста, ответьте, — донесся из динамиков голос Боз.
— Я здесь. Что случилось?
— Я хотела задать вам тот же самый вопрос. Вы звали меня.
— Я… Да, звал — во сне. — Соломон уселся. Его тело покрывал холодный липкий пот, мускулы сводило судорогой. Он провел по лицу онемевшей рукой. — Я видел Фила Церратоноса… слышал, как он царапает корпус, цепляясь за него ногтями, чтобы удержаться. Я оказался взаперти в наблюдательном блистере. Люк не открывался, и я не мог воспользоваться капсулой и спасти Фила. Тогда-то я и закричал. Замок не сработал. Я крикнул вам, приказывая открыть люк. Я… я очутился в ловушке. А Фил уплывал все дальше… удалялся от корабля.
— Как вы полагаете, что означал этот сон?
— Я… я теряю своих людей, они гибнут.
— Очень хорошо. Однако я настоятельно рекомендую задуматься над тем, что пытается сообщить вам подсознание. В этом сновидении люк помешал вам спасти Церратоноса. Могу предположить, что вы, по крайней мере, подсознательно, возлагаете вину за это на меня. Сновидения — это инструмент, посредством которого мозг являет человеку самые затаенные, подспудные мысли, терзающие его душу. Нужно лишь дать себе труд прислушаться к голосу своего разума.
Соломон кивнул и с шумом выпустил воздух из легких:
— Что ж, вы правы.
— Советую вам тщательно обдумать свои сны. Это сигналы, от которых нельзя отмахнуться. Если вам потребуется моя помощь, прошу вас, не стесняйтесь…
