— У меня для тебя есть приказ. Ты и командир Брактов должны перейти на обычную причальную орбиту в военной зоне и затем на челноке прибыть на военную станцию в Министерстве обороны. Для вас место будет очищено. Там вы увидитесь с Синклером.
Мак нахмурился.
— С тобой все в порядке? Мейз, ты какая-то не такая. Где ты находишься?
— Я устала. Мак. Я на ногах уже почти три дня. От этого станешь дурной. Синклер не лучше. Ты хочешь знать, где я? — снова пауза. — Я в Министерстве обороны. Твой кабинет тоже здесь.
— Мой кабинет?
— Твой и командира Брактов. Мы собираемся в ближайшие два дня произвести перемены в командной структуре. Мак, вам и командиру Брактов приказано явиться сюда с рапортом при первой возможности, понятно?
— Да, принято.
— Очень хорошо. Я собираюсь кое-что сделать и лечь поспать. Счастливого приземления, Мак. Экран погас и Мак почувствовал, что беспокойство усилилось.
Райсте не понадобилось много времени, чтобы оценить ситуацию. Ее тоже не успокоил разговор.
— Что ты об этом думаешь? Ты знаешь ее лучше меня, Мак Рудер.
— Это была точно Мейз. Но она выглядела, как тергузская грязь, вот что я об этом думаю.
— Она говорит, что несколько дней не спала, и она так и выглядит, — Райста покачала головой. — Я такое видела раньше. Мак. И ты видел. Может, это так и есть. Синклер действительно, без глупостей, переучивает армию. Он их в землю вгоняет.
— Они знают, как это делается, — неуверенно защищался Мак. — Что ж, вы слышали приказ. Думаю, мы оставим «Гитон» на орбите и спустимся в Министерство обороны. Вас это устраивает?
— Что ж, устраивает — не устраивает, — проворчала Райста, — это ведь приказ.
Мак, нахмурясь, опустил глаза на письменный стол.
— Мне это не нравится.
— А что ты хочешь предпринять?
— А что можно предпринимать. Как ты говоришь: «Это приказ».
— Хочешь спуститься со своими людьми… просто в целях безопасности?
Мак подумал и, в конце концов, отверг эту идею.
— Нет! Если бы не поговорили с Мейз, возможно, так бы и сделал. Но если бы была какая-то гадость, мы бы что-то уловили, какой-то запашок. Не может же Или все подстроить.
— Нет, — Райста тоже не могла успокоиться, — но с другой стороны, ей все это не трудно сделать.
Мейз выпрямилась, ее лицо ничего не выражало. Монитор перед ней погас. Или подошла к ней, ласково положила руку на плечо.
— Ты все очень хорошо сделала. Текст прочитала идеально. В награду за такое совершенное представление тебя сейчас снова отведут в твою камеру.
Отступив на шаг. Или щелкнула пальцами. Вперед выступили двое охранниц, одетых в черные облегающие тело униформы. Они начали отсоединять сосуды для внутривенных вливаний от стойки, свертывать прозрачные трубки.
Одна из молодых женщин осторожно извлекла из запястья Мейз иглу и проверила ее пульс.
— Она вырубится, по крайней мере, на день, — решила охранница. — Отсутствие наркотика сделает ее непригодной ни для манипуляций, ни для дальнейших допросов в течение нескольких дней.
— Если я хотела бы ее сохранить, вы это хотите сказать, — Или показала на бутылочку. — Если она мне снова понадобится, я могу снова присоединить ее к этому. Она будет все делать, как дрессированная.
— Да, конечно, но снятие наркотика так скоро после этого представления…
Или сложила ладони вместе и улыбнулась.
— Если ситуация станет критической, просто не будем считать Мейз незаменимой. Будем надеяться, что Мак как хороший солдат послушает приказа.
Предмет: Реорганизация командной структуры.
Внимание: Всему личному составу.
Настоящим документом доводится до сведения всего командного состава, что в соответствии с данным распоряжением будет введена в действие следующая командная структура: На настоящий момент командир Первого дивизиона Макрофт примет звание маршала империи и немедленно возьмет на себя обязанности по осуществлению военных действий, включая нападение и оборону в империи и за ее пределами. Все командующие флотами и дивизионами, а также их подчиненные, настоящим подчиняются приказам маршала Макрофта, будь-то непосредственным или косвенным, и обязаны выполнять приказы с радостью и рвением.
Властью этого документа, Сэмпсон Хенк, Тай Арнсон и Адам Рик назначаются заместителями маршала и должны координировать боевые операции, стратегию, тактические маневры, снабжение и информацию флотов и наземных сил, или выполнять поручения маршала Империи. Всему военному личному составу настоящим приказывается немедленно и радостно исполнять приказы помощников маршала.
Невыполнение и несогласие исполнять приказы и распоряжения, отданные маршалом или его заместителями, будут наказываться в соответствии с Командным Кодексом.
Подписано:
Синклер Фист, министр Обороны, имперский дворец, Рига.
Глава 27
Маленькая кнопка щелкнула под пальцем Скайлы, и появилась тонкая щелка, обозначающая место тайника за ее кроватью. С сильно бьющимся сердцем Скайла ногтями рванула дверцу и выхватила оружие из ниши. Сколько прошло времени? Она с беспокойством оглянулась через плечо и опустилась на спальную платформу.
Она уронила пачку зарядов, когда вытаскивала ее из-за пояса. Обернутая в пластик пачка выскользнула у нее из пальцев и она как безумная, бросилась ее ловить. Тяжелые заряды ударились о ковровое покрытие и отскочили от него.
«Медленнее, будь ты проклята. Легче, Скайла, не теряй головы». Но в ушах у нее звенели слова Арты: «Это твой последний шанс. В следующий раз мы выйдем из нуль-пространства уже над Ригой».
Она разорвала еще один кармашек на поясе и, подняв пистолет, загнала в него заряд. Ее трясло, когда она доставала вибронож и активировала его лезвие.
Взвинченная страхом, кровь ее бурлила. Она закинула голову, хорошо сознавая, что разрез должен быть очень точным: достаточно глубоким, чтобы разрезать трижды проклятый ошейник, и достаточно легкий, чтобы не прорезать ее горло.
Она внезапно содрогнулась от мощного чувства облегчения, что остался только последний удар, но…
Привычное ощущение, что ее тело исчезает, захватило ее неожиданно. Стекленеющими глазами она наблюдала, как поплыла комната, когда ее бесчувственное тело свалилось мешком.
Все эти долгие секунды она бы кричала от отчаяния умирающего животного, она бы до крови сорвала ногти, безнадежно цепляясь за постель. Но обезболивающая хватка ошейника отняла у нее даже это. В тисках своего горящего от боли черепа, подстегнутая полным отсутствием ощущений, она могла обратить свой безумный гнев только на себя.
