Солдат кивнул и проворчал:
— Добро пожаловать.
Тиклат прошел по туннелю безопасности, проверявшему наличие оружия и других запретных вещей, и вошел в приемную. Тактитовые окна от пола до потолка бросали рассеянный свет на ряды скамеек для обозрения. Здесь слонялись несколько человек. Пол явно нуждался в основательной чистке.
Он первым заметил эту женщину, да и как можно было не заметить такое роскошное создание? Золотисто-каштановые волосы обрамляли классическое лицо, а балахон который был на ней, едва скрывал редкое совершенство тела. Мужчины нежно поглядывали на нее.
Она посмотрела на него восхитительными янтарными глазами и улыбнулась. Ему показалось, что планета перестала вращаться.
— Начальник Тиклат?
— Да.
— Здравствуйте. Я — от Или. Я ваша.
— Моя?
Снова улыбнувшись, она передала ему коробочку — прибор управления, соединенный с рабским ошейником. Тиклат пригляделся получше и заметил теперь сам ошейник, золоченую ленту вокруг ее красивой шейки. Он теперь вдыхал и запах ее тела, что возбуждало еще сильнее. Она сказала:
— Министр Такка хорошо награждает своих людей. Не знаю, что вы сделали, но она велела сказать, что я должна заменить пропавшую.
— О!
«Скайла Лайма! Значит, Или ничего не подозревает».
Она обещала ему должность начальника управления еще прежде, чем произошли события на Этарии. На сердце у него полегчало, сомнения рассеялись. Он не только жив, но и повышен в должности.
— Как называть вас?
— Когда-то меня звали Гретта, но вы можете называть как угодно. — И глаза ее блеснули возбужденно.
— Я буду называть вас «Прелесть». Я благодарен Или.
— Министр посылает вам привет, — сказала она. Я покажу вам вашу новую резиденцию и позабочусь о вас. Или примет вас утром, когда вы отдохнете. Затем я буду вашим гидом по Риге. Надеюсь, вы останетесь довольны.
— О большем и мечтать невозможно. Прелесть, — с улыбкой ответил он.
— Сюда, господин, — она многообещающе посмотрела на него. — Ваш багаж будет доставлен в резиденцию. Надеюсь, вас это устроит.
— Конечно.
На выходе стояло правительственное воздушное судно, охраняемое вооруженным караулом. Тиклат глубоко вдохнул риганский воздух.
— Похоже, дела здесь не очень хороши. — Он кивнул на охрану, когда судно поднялось над городом. Он смотрел на громоздящиеся огромные здания, плывущие в коричневой дымке. Много ли грязи под этой керамикой, стеклом и бетоном внизу?
— У нас целый месяц был разгул насилия. Ужасно. Членов правительства убивали, аристократов резали в постелях, вы не поверите. А как у вас на Этарии? Тоже была смута?
— Нет, нас не затрагивали тревоги империи. Благословенные священники не лезут в политику.
Аппарат приземлился на крышу высокого роскошного здания. Они вышли. Прелесть отвела Тиклата к лифту и нажала ладонью на замок. Они спустились в уютные апартаменты, подобные которым Тиклат не видел. Ноги утопали в ковре, а мебель была под стать императорскому дворцу. Одна стена просвечивала, открывая вид на город.
— Нравится? Если нет, могу предложить другой номер, — она преданно посмотрела ему в глаза.
— Прекрасно! Просто… замечательно!
Она внесла в спальню его чемодан, привела в действие спальное место и проверила кондиционеры. Затем сняла хламиду, обнажив свое прекрасное тело.
— Вы хотите есть?
— Нет, — прошептал Тиклат, пожирая ее глазами.
Она подошла вплотную, помогая ему раздеться.
— Хотите еще чего-нибудь?
— Я… — Но она оборвала его, целуя и лаская.
Его как током ударило, когда к нему прижалась ее полная грудь.
Тяжело дыша, он ласкал ее, придя в восторг от прекрасного тела. Он отнес ее на ложе, увидев в ее глазах почти дикий огонь желания.
«Благословенные боги хотели этого для людей, — думал он. — Она — богиня во плоти, она — моя. Спасибо Или». Он вскрикнул, дойдя до экстаза.
Обессиленный, он упал на постель возле нее и погрузился в сон.
Арта Фера дождалась, пока его дыхание стало глубоким. Пальцем она отжала одну из секций ошейника и вытащила небольшой фиал. С улыбкой она положила фиал ему под нос и раздавила. Он вдохнул пары. Она подождала еще пару минут, прильнула к нему и прошептала: «Тиклат?».
Потом похлопала по щекам, наблюдая реакцию, затем сильно шлепнула его. Он спал.
Арта встала, отстегнув фальшивый ошейник, и, плюнув, швырнула в него.
Отодвинулась панель стены, и вошла Или вместе с группой техников с медицинскими приборами. Арта рассмеялась, увидев, как они невольно уставились на нее.
— Оденься, — приказала Или и обратилась к техникам. — А вам надо не глазеть, а делом заниматься. Надо прочистить его с ног до головы. Если мои подозрения подтвердятся, он сумеет убить себя, — она зло нахмурилась, — как и другие.
Арта подняла свою одежду:
— Где здесь душ? Мне надо смыть с себя его грязь.
— Там, — показала Или, вглядываясь в расслабленное лицо Тиклата.
— Очень скоро, дорогой Тиклат, я узнаю, что случилось на Этарии. А если ты — Седди? Значит, мне попалась одна из их «шишек».
Стаффа сидел на краю кушетки, покачивая ногой, потягивая бренди, и глядел на веселый огонь в очаге. Божественный Сасса проигнорирует его предложения. Одолевали грустные мысли. Я попробовал разумный путь. Ну и что теперь? Нанести удар по империи Сасса? Разве эта мера — не твое проклятие?"
— Все же я не понимаю, как вы оказались на Этарии? — спросил Майлс, — Я открыл карты, теперь — ваш черед. Что произошло, Командующий? Вы всегда были холодны и неприступны.
Стаффа нервно теребил в руках свой бокал, янтарная жидкость искрилась и переливалась. Он глубоко вздохнул.
— Ко мне пришло понимание. Это звучит странно? Но это так. Некогда Микленский Претор был мне отцом. Он воспитал меня, называл величайшим из своих созданий, да так и было. Он учил меня, но в процессе учебы поставил опасную ловушку. Что вы знаете о психоконструкциях, нейротренировках?
Легат нахмурился, сделав неопределенный жест.
— В мозг вводится некоторая информация с помощью трехмерной модели. Мы получаем данные через нейронные каналы и следуем этой системе.
— Система действительно простая. Нервные пути можно также заблокировать. В моем случае психологи и обучающая машина Претора сделали именно это. Они блокировали мои мозговые личностные центры. Самая лучшая иллюстрация этого: меня превратили в боевой «человеко-компьютер», без каких-либо нравственных ценностей. Я стал холодный, как жидкий водород… и такой же бесчувственный. — Он посмотрел на пламя в очаге. — Он превратил меня в монстра.
