— Вы ведь олеты? — спросил он, прерывая тяжелое молчание. — Я распоряжусь, чтобы жеребца поймали и привели к вам.
Юноши молча переглянулись. Они были похожи друг на друга, и Хасар понял, что перед ним сыновья хана олетов, который на днях прикочевал сюда с пятью сотнями воинов и их семьями. Хан славился вспыльчивым характером и гордыней. Похоже, сыновья унаследовали отцовский норов, подумал Хасар, когда его окружили рассерженные молодые люди.
Поначалу Хасар надеялся, что все решится мирным путем, но один из братьев — тот, которого он чуть не сбил с ног, — кипел от злости и искал ссоры, ободренный поддержкой остальных. На его щеке полыхал след от удара.
— По какому праву ты вмешиваешься в чужие дела? — выкрикнул кто-то.
Братья столпились вокруг Хасара, и он увидел, что весь лагерь замер, наблюдая за стычкой. У Хасара екнуло сердце, когда он понял: если отступить, позор падет на Чингиса, и тогда тому не удержать власти над улусом.
— Я всего лишь проходил мимо, — сквозь зубы процедил Хасар, весь подобравшись. — Бели бы ваш недотепа брат не ударил меня, конь бы уже давно был на земле. В следующий раз не забудьте вначале его стреножить.
Юноша, по виду старший из братьев, сплюнул на землю рядом с Хасаром. Хасар стиснул кулаки, и в тот же миг кто-то громко спросил:
— Что случилось?
Едва услышав резкий голос, молодые люди замерли. Хасар поднял взгляд на пожилого человека. Лицо его свидетельствовало о близком родстве с братьями. Похоже, это был сам хан олетов, и Хасару ничего не оставалось, как почтительно нагнуть голову. До оружия дело еще не дошло, и потому не стоило наносить оскорбление человеку, который мог бы успокоить своих сыновей.
— Ты брат человека, который зовет себя Чингисом, — произнес хан. — Что привело тебя в улус олетов? Зачем ты злишь моих сыновей и мешаешь им заниматься делом?
Хасар покраснел от гнева. Он не спешил с ответом, хотя знал, что Хачиуну наверняка доложили о стычке и его люди где-то рядом. Хан олетов наслаждался сценой — судя по всему, он за ней давно наблюдал. Хасар превозмог негодование и заговорил с ханом неторопливо и спокойно.
— Я ударил того, кто ударил меня. Пока нет повода проливать кровь.
Хан скривил рот в презрительной усмешке, зная, что сотня воинов поспешит к нему по первому зову, а сыновья готовы проучить гордеца, посмевшего встать на их пути.
— Такого ответа я и ждал. Гонор не скроешь, как ни старайся. Здесь земля олетов, а ты пришел незваным.
Хасар скрыл нарастающий гнев за невозмутимым выражением лица.
— Приказ моего брата был ясен, — произнес он. — Все племена могут разбивать свои шатры на этой земле во время курултая. Здесь не олетский улус.
Услышав его слова, ханские сыновья подняли глухой ропот, а их отец, казалось, застыл.
— Повторяю: эта земля наша, и пока я не вижу воина, равного себе, который мог бы поставить под сомнение мои слова. Впрочем, если ты решишь прикрыться именем своего хана…
Хасар медленно вдохнул. Если сослаться на старшего брата, схватки не будет. Хан олетов не такой глупец, чтобы бросить вызов Чингису в стойбище, где огромное войско только и ждет его приказа. Меж тем старик следил за каждым движением, словно змея, готовая к броску, и Хасара вдруг осенило: братья с жеребцом оказались на его пути не случайно. Всегда найдутся желающие испытать новых вождей. Хасар тряхнул головой, чтобы отогнать ненужные мысли. Это Хачиуну нравятся хитрости и уловки, а ему они не по вкусу, как, впрочем, и дерзость старого хана и его сыновей.
— Я не буду проливать кровь, — начал Хасар и, увидев в глазах старика победный блеск, добавил: — Но защита брата мне не нужна.
С этими словами он резким ударом в челюсть сбил с ног ближайшего ханского сына. Остальные взревели и набросились на Хасара. Под градом ударов он чуть отступил, взмахнул кулаком и сломал кому-то нос. Хасар с детства любил драки. Впрочем, сейчас шансы были неравны — после увесистой оплеухи и нескольких тычков в грудь он едва не упал. Он уходил от ударов и молотил обидчиков в ответ, радуясь, что на нем доспехи. Внезапно его обхватили за пояс и свалили на землю. Хасар сильно лягнул кого-то и, закрывая голову руками, услышал крик боли. Всемогущие духи, где же Хачиун? У Хасара из носа лилась кровь, разбитые губы вздулись, а голова гудела от пинка в ухо. Еще немного, и серьезных ран не избежать.
Один из братьев навалился на Хасара всей тяжестью, пытаясь отвести его руки от лица. Хасар взглянул на обидчика сквозь щель между ладонями и, улучив момент, ткнул большим пальцем ему в глаз, рассчитывая ослепить. Ханский сын с воем откатился, а Хасара стали бить еще сильнее.
Рядом раздался вопль. Хасар почувствовал, что его больше никто не держит, и попытался встать. Он увидел юношу, который прыгнул в самую гущу потасовки, сбил с ног одного из олетов и пнул в коленную чашечку другого. Незнакомец был очень молод, почти мальчик, однако уже умел вкладывать в удар всю силу. Хасар улыбнулся ему разбитыми губами. Подняться он не смог.
— Прекратите! — воскликнул кто-то сзади, и в душе Хасара вспыхнула надежда — и погасла, когда он понял, что с Тэмуге нет дюжины крепких воинов. Младший брат подбежал к дерущимся и оттащил одного из олетов в сторону.
— Приведи Хачиуна! — прорычал Хасар, и его сердце тревожно забилось.
Тэмуге не справиться с олетами в одиночку — его изобьют, и тогда кровопролития не избежать. Может, Чингис и не придаст значения тому, что один из его братьев ввязался в драку, но двое — это слишком. Похоже на угрозу всему роду. Такой вызов нельзя оставить безнаказанным. Старый хан, не осознавая опасности, рассмеялся, когда один из его сыновей ударил Тэмуге кулаком в лицо и тот упал на колени. Юный незнакомец потерял преимущество от неожиданного нападения и корчился теперь под градом тычков и пинков. Олеты с хохотом избивали его и Тэмуге, который как умел отражал удары и пытался встать.
Внезапно в шум вплелись новые звуки — резкие глухие шлепки, и олеты отступили. Хасар закрывал голову руками, пока не раздался гневный голос Хачиуна. Тот привел людей с дубинками.
— Поднимайся, если можешь, брат. Кого ты велишь казнить? — рявкнул Хачиун.
Хасар опустил руки, выплюнул на траву темно-красный сгусток и с трудом встал. Его распухшее, залитое кровью лицо выглядело так ужасно, что хан олетов перестал веселиться.
— Это личное дело, — торопливо произнес хан под свирепым взглядом Хасара. — Между нами и твоим братом.
Хачиун бросил взгляд на Хасара, тот пожал плечами, скривившись от боли.
Тэмуге, белый как молоко, тоже поднялся. В глазах юноши застыла ярость от стыда и унижения. Братья никогда не видели его таким рассерженным. Юноша с усилием выпрямился, и Хасар благодарно ему кивнул. Незнакомцу порядком досталось. Он упер руки в колени и, тяжело дыша, ухмыльнулся.
— Осторожнее, — чуть слышно прошептал Хачиун своим братьям.
