— Да, и Ганнибал тоже. Это не конец. Просто недуг, тяжкая ноша.
Брут постарался не выдать своего потрясения, когда на следующее утро увидел Аврелию. Женщина была бела, как мел, тело высохло, вокруг глаз и рта залегли морщины. Три года назад, когда он уезжал в Грецию, их не было…
Тубрук заметил его состояние и старался заполнять неловкие паузы, появлявшиеся во время разговора. Он отвечал на вопросы, которых не задавала Аврелия. Старый гладиатор даже не был уверен, что она узнала Брута.
Молчание Аврелии с лихвой восполнялось смехом Клодии и Корнелии, нянчившихся с дочкой Юлия. Брут принужденно улыбался и говорил, что девочка похожа на отца, хотя, по правде говоря, не видел в ней схожести ни с Юлием, ни с Корнелией. Он чувствовал себя в триклинии неуютно — все присутствующие были связаны отношениями, которые на него не распространялись. Впервые Брут подумал, что он чужой в этом доме, и ему стало грустно.
После того как Аврелия немного поела, Тубрук увел ее из триклиния, и Брут, стараясь изо всех сил, принял участие в разговоре с женщинами. Он рассказал о дикарях с голубой кожей, против которых воевал в Греции в составе Бронзового Кулака. Клодия хохотала, когда Брут описывал варвара, трясущего своими гениталиями перед римлянами в расчете на то, что они его не достанут. Корнелия закрыла руками ушки ребенка, и Брут смутился и покраснел.
— Простите. Я привык к солдатской компании. Давно не бывал в этом доме…
— Тубрук говорит, что ты возмужал за годы странствий, — сказала Клодия, чтобы ободрить Брута. — По его словам, ты всегда мечтал стать великим воином. Твоя мечта осуществилась?
Все еще стесняясь, он рассказал о турнире бойцов на мечах, на котором он занял первое место, сражаясь против лучших воинов легиона.
— Мне вручили острый меч из очень прочного железа с позолоченной рукоятью. Я вам его покажу.
— Вернется ли Юлий? — вдруг спросила Корнелия. В ее голосе звучала неподдельная печаль.
— Конечно, — с подъемом ответил Брут. — Выкуп уплачен. Обязательно вернется.
Он говорил очень убедительно, и Корнелия, кажется, поверила.
После полудня они с Тубруком пошли вверх по холму к дубу. Каждый нес на плече топор. Став по обе стороны от дерева, мужчины принялись ритмично наносить удары по стволу, углубляя рубленую щель, над которой Тубрук трудился днем раньше.
— Есть еще одна причина, по которой я вернулся в Рим, — сообщил Брут, утирая пот со лба.
Тяжело дыша, Тубрук опустил свой топор.
— Какая же? — спросил он, отдуваясь.
— Хочу найти свою мать. Я уже не мальчик и желало знать, как появился на свет. Надеюсь, ты мне поможешь?
Его наставник вздохнул и снова взялся за топор.
— Правда не принесет тебе радости.
— Я должен знать. У меня есть семья.
Тубрук нанес по стволу невероятно мощный удар, глубоко загнав в него лезвие топора.
— Твоя семья здесь, — проворчал он, вытаскивая топор из твердого дерева.
— Я говорю о кровных родичах. Я не знаю, кто мой отец. Я хочу узнать, кто моя мать. Если она умрет, а я так и не увижу ее, никогда себе не прощу.
Тубрук помолчал и снова тяжело вздохнул.
— Она живет у дороги в Фест, на дальнем краю города, недалеко от Квиринала. Но перед тем, как отправиться туда, хорошенько подумай. Тебя может постичь разочарование…
— Нет. Она бросила меня, когда мне исполнилось всего несколько месяцев от роду. Что может разочаровать сильнее? — негромко возразил Брут, взял топор, размахнулся и ударил по старому дереву.
На закате дуб рухнул; уже в сумерках Брут и Тубрук подошли к воротам поместья. Возле них сидел Рений.
— Они построили дом на моем участке, — сердито сказал он Бруту. — Какие-то молодые легионеры вывели меня из города, как смутьяна. Из моего собственного города!..
Тубрук разразился хохотом.
— А ты им сказал свое имя? — спросил Брут, стараясь сохранить серьезное выражение лица.
Едва сдерживая ярость, Рений прорычал:
— Они не знают такого имени. Молокососы, щенки!
— Если хочешь, могу дать комнату, — предложил Тубрук.
Рений соизволил обратить внимание на старого приятеля.
— Сколько ты хочешь?
— Мне достаточно твоей компании, дружище. Вполне достаточно.
Рений фыркнул.
— Ну и дурак. Я — честный человек и заплачу.
По приказу управляющего поместьем ворота открылись, и Рений первым вступил во двор. Брут посмотрел на Тубрука и ухмыльнулся — глаза старого гладиатора лучились радостью.
ГЛАВА 11
Брут стоял на перекрестке у подножия Квиринала. Мимо текла суетливая римская толпа. Он встал очень рано, осмотрел доспехи, мысленно поблагодарил Тубрука за приготовленную чистую тунику. Понимая, что это лишнее, все-таки протер маслом каждую деталь доспехов и отполировал металл до блеска. Брут чувствовал, что среди горожан, одетых в темное, он смотрится вызывающе, но привычный вес брони придавал уверенности, словно мог защитить не только от оружия.
В Бронзовом Кулаке был свой оружейник, и он считался лучшим в легионе, как и всё в элитной центурии. Поножь на правой ноге была изготовлена так искусно, что повторяла рельеф мускулатуры. На ней с помощью кислоты мастер вытравил узор из переплетенных колец. За эту поножь Бруту пришлось выложить месячное жалованье.
Под металлом текли струйки пота, и он нагнулся, пытаясь почесать зудящую кожу. Бесполезно, надо снимать поножь, а Бруту было не до того. Он не стал закреплять плюмаж в навершие шлема, ведь предстояло явиться не на парад, а в дом, где живет его мать.
Дом этот выглядел так, что Брут просто остолбенел в недоумении. Он ожидал увидеть четырех-или пятиэтажное здание, а в нем — комнату, небольшую, но чистую. А перед молодым человеком возвышался шикарный особняк с фасадом из темного мрамора, похожий на дворец.
Основная часть здания была отодвинута от пыли и запахов улицы в глубь парка; к ней вела мощеная дорожка, начинавшаяся от высоких ворот. Брут подумал, что дом Мария был, пожалуй, больше, но наверняка утверждать это не смог бы.
Тубрук назвал ему только адрес, ничего не объясняя, однако Марк видел, что квартал богатый — большую часть толпы составляли слуги и рабы, тащившие носилки или покупки, сделанные по распоряжению хозяев. Он рассчитывал, что мать поразится, когда узнает, что сын ее стал центурионом. Увидев особняк, молодой человек понял: его владелица способна встретить даже офицера, как простого солдата, и заколебался.
Он уже подумывал о возвращении в поместье Юлиев. Конечно, Рений и Тубрук не станут подшучивать над неудачной попыткой. Но ведь он мечтал об этом еще в Греции!.. Просто стыдно пугаться одного вида роскошного здания.
