Как ни убеждала Синичка, что от них сейчас зависит судьба целого мира, Трофимов двигался не быстрее сорока километров и только на шоссе немного осмелел, добавив обороты двигателю. Мурманское шоссе, в отличие от большинства других, прямое как стрела. А машин в такую погоду оказалось мало.
До поворота на Валгому они добирались почти шесть часов. На леса Вепской возвышенности опустилась тихая ночь. Дождь давно прекратился, но это уже не имело никакого значения — грунтовка превратилась в бурое жидкое месиво.
— Если твой Создатель хотел нас остановить, то ему это удалось, — мрачно сообщил Трофимов. — Здесь без вертолета не прорваться.
— Мы должны, Саша. Ты обязан проехать. Я знаю, ты можешь. Поехали.
Трофимов покосился на девушку. Она говорила спокойно, уверенно, не сомневаясь в безусловном подчинении. Саше никогда не удавалось заметить того мига, когда Синичка из мягкой, послушной девушки превращалась в сурового командира. Почти все время, пока они были вместе, она верила ему, слушалась его, подчинялась и восхищалась. Но при этом делал он почему-то только то, что необходимо ей. Делал, выкладываясь до последней капли, стараясь искренне, от всей души. И ощущая себя счастливым.
— Синичка, а ты останешься со мной, когда все это… закончится?
— Я? — С девушки мгновенно слетела корка суровости. Она встревожено повернулась к нему, схватила за руку:
— Ты не веришь мне, Саша? Почему? Оттого, что я слишком волнуюсь за сотни тысяч жизней? Они там, на моей земле, и они могут исчезнуть вместе с моей планетой.
— Извини… — Трофимов задумчиво посмотрел на блещущую в свете фар жирную грязь, усмехнулся: — Ты знаешь, любимая, я недавно заглянул под брюхо нашей Чапы. Ты представляешь, его полностью закидало гудроном. До последней дырочки. А я думал, «варить» придется.
— Ты это о чем, Сашок? — не поняла девушка.
— Я вспомнил о твоем колдовстве, любимая. А говорю я это к тому, чтобы ты, ведьмачка, призвала нам на помощь все известные тебе заклинания. Если мы остановимся на этой дороге хоть на минуту, то нам не выбраться с нее до следующего лета.
Он включил вторую передачу и нажал на газ.
Главное — не останавливаться. Может, с хода удастся проскочить.
«Нива» скакала по кочкам, как бык на родео, хлестала по деревьям грязью из-под колес, натужно выла, зарываясь в глубокие ямы. Все, что мог сделать Трофимов, — это давить на педаль, прикусив губу, и пытаться поймать передними колесами жидкую дорогу. Синичка зажмурилась и что-то шептала себе под нос. Молилась, наверное.
Примерно полпути машина провела на брюхе, цепляясь колесами за нечто в глубине колеи, другую половину проскочила по инерции. Ехали они только десяток метров — когда миновали холм, насыпанный из желтого песка. Все остальное время — плыли.
И выплыли.
Увидев ржавую крышу отделения, Трофимов свернул на мокрую траву перед крыльцом и бессильно откинулся в кресле.
— Надо же, пробились! Не ожидал… — Он повернул голову к Синичке: — А что я участковому скажу? Обещал приехать на весь отпуск, да так и не появился.
— Он уже спит, — сурово ответила колдунья. — И жена его тоже, чтобы не волновалась. Мы можем начинать. Поехали к кладбищу. Я должна собрать всю энергию, которая накоплена здешним поколением, и расширить ход до самого большого размера, какой только смогу… Надеюсь, на этот раз все получится без труда.
— Получится, — с легким кивком пообещал Александр. У него в нагрудном кармане, рядом с документами, лежала яркая, цветная фотография триединой Гекаты, купленная в сувенирном ларьке музея. Он был уверен, что если не сразу, то, уж увидев богиню, колдунья сможет все!
* * *
За окном темнела ночь. Планета Тысячи Солнц еще спала. Спали душистые поля и прозрачные пруды, спали высокие дубы и маленькие жучки, спали медлительные реки и горы. Спали хабреки, спали селяне. Всем им предстоял тяжелый день… Как ни хотелось Создателю приблизить час победы, не стоило лишать воинов отдыха перед трудным походом.
Спала и Ольга, мило посапывая маленьким курносым носиком. Создатель наклонился, осторожно коснулся губами тонких черных бровей, глаз. Рука скользнула под одеяло, погладила ее теплый байковый животик, опустилась ниже. Девушка обеспокоено зашевелилась. Господь поцеловал ее шею, грудь, поиграл кончиком языка с розовым соском, опустился еще ниже. Ольга вздрогнула, задышала чаще, вцепилась пальцами в его волосы, но хватка тут же ослабла, и прикосновения стали ласковыми.
Бог нашел губами ее губы, впился долгим поцелуем и одновременно вошел в жаркое отзывчивое тело. Оля крепко прижала его к себе, быстро задвигала бедрами, но Господь никуда не торопился. Он с силой прижал ее к матрацу, подавляя всякое сопротивление, потом начал свои медленные, вкрадчивые движения, сводящие хабречку с ума.
Олег оказался не всесилен, но, когда он взорвался наслаждением, на улице уже светало.
Несколько долгах минут Создатель отдыхал, потом решительно спрыгнул на пол и стал одеваться.
— Береги себя, любимый. — Хабречка тоже поднялась, красивая, стройная. Заиграли утренние лучи на смугловатой коже. Девушка опасливо коснулась ножен Драккара, потом, набравшись смелости, взяла и протянула Господу.
Создатель накинул перевязь.
— Я хочу сказать тебе одну весть, — сбивчиво начала она, пряча радостную улыбку. — Одну важную весть… — И, не в силах более сдерживаться, выкрикнула:
— У тебя будет сын, Создатель!
— Что? — не понял Господь.
— У тебя будет сын! Он будет такой же красивый, как ты, такой же сильный, умный, смелый. Такой же могучий, плоть от плоти твоей, кровь от крови.
— Сын…
Взгляд Создателя опустился ей на живот. Сейчас, когда он собирается разгромить, стереть с лица земли, уничтожить Дьявола, первое из своих творений, взбунтовавшееся против Творца, — в лоне этого изящного тела таится новый человечек. Плоть от плоти Господа, кровь от крови. Отпрыск, который вырастет и станет более могучим, чем Дьявол. Который, наверное, сможет, как сам Господь Бог, повелевать погодой и животными, вести за собой людей, бороться за власть… Пройдет всего лишь двадцать, тридцать лет, и у Создателя вновь появится опасный враг.
— Ты понимаешь меня, Создатель? — забеспокоилась Оля. — У нас будет ребенок!
— Понимаю.
Господь взглянул ей в глаза. Сколько еще будет у него таких вот молоденьких девчонок? Не счесть…
Он вытянул меч и коротко рубанул ее у основания шеи. Клинок прошел почти до пупка. Создатель рванул меч к себе и бросил его обратно в ножны.
Из последних сил девушка вскинула руку к груди, туда, где раньше висел мешочек с прахом духа-покровителя. Но там было пусто — ведь она сама отказалась от поганого духа. Своим покровителем она выбрала самого Создателя.
Сперва Оля упала на колени, потом рухнула лицом вниз.
