На уступ вышла Наири, крепко прижалась к нему сзади. Она была удивительно, по-домашнему теплой. Как одно из далеких солнц.
— Хочешь, я приготовлю тебе завтрак? — спросила девушка.
— Опять проверяете? — усмехнулся Олег. — Я не нуждаюсь ни в воде, ни в пище.
— Мне не нужно тебя проверять, Создатель. Ты стал моим богом с того самого мига, как я увидела тебя из окна. Ты шел с мечом в руках, один против целой армии. Ты — самый настоящий мужчина изо всех. Я сразу решила: ты будешь мой!
— А, — рассмеялся он, — так, значит, это я — твоя собственность?
— Да, — бесхитростно кивнула девушка.
Как ни странно, Олега заявление Наири ничуть не оскорбило. Девчонка считает своей собственностью Создателя всего своего мира… Забавно.
Он поймал красотку за руку, вытянул из-за спины, поставил перед собой. Круглолицая, светло-серые глаза, длинные ресницы, тонкие черные брови, маленький курносый носик, придающий некоторую забавность. Тонкие губы цвета красного вина. А пьянящие-то…
— Чего смотришь? — внезапно насупилась она.
— Нравишься… — Он притянул ее к себе, впился в манящие губы, стал целовать лицо, шею, грудь. Рука скользнула вниз, на бедра, потом еще ниже. Пальцы ощутили влажность между ног, нежно коснулись нижних губ. Бог и земная девушка опустились на камень.
«Бедная… Спиной — на иней», — мимолетом подумал Олег и осторожно вошел в нее. На этот раз он не торопился, растягивая удовольствие сам и стремясь доставить наслаждение Наири. Он любовался мягкой красотой девушки, наслаждался близостью и сознанием того, что эта чудесная красотка находится в его объятиях.
Создатель тянул, сколько мог, то замедляя движения, то сбивая ритм, то останавливаясь, перенося всю страсть в поцелуи, но в конце концов вечная, доисторическая страсть, таящаяся в мужчинах, вырвалась из темных глубин и задавила ласковые расчеты разума. Он взорвался, насмерть зажав зубами кожаный ремешок на ее шее, и бессильно уткнулся лицом в ее грудь.
Наири обняла Олега, прижала к себе. А солнца уже испарили иней, согрели камни, припекли спину. Он откинулся, слабо простонал: «Хорошо…» Наири села. Маленький мешочек, который висел на ремешке, оказался между маленьких упругих грудей.
— Что это? — лениво спросил Создатель.
— Прах хранителя, — так же утомленно ответила она.
— Что? — не понял Олег.
— Прах моего духа-хранителя, — повторила девушка и, видя непонимание на его лице, уточнила:
— Прах духа, владельца имени. Ухо и палец.
— Зачем?
— Ну как это зачем? — настал черед удивляться девушке. — Раз имя взято, то дух мертвеца будет охранять нового владельца. Чтобы он не ошибся, прах всегда должен быть с человеком.
— Какого владельца? Какого мертвеца? — замотал головой Олег и сел рядом с Наири.
— Как ты можешь этого не знать? — Девушка прикрыла мешочек левой ладонью. — Когда рождается ребенок, то ему нужно дать имя, так? Ну вот… А где его взять, имя? Не из воздуха же!
— А откуда?
— Ну как откуда? Когда рождается ребенок, его отец спускается к низким людям… Узнает чье-нибудь имя и забирает его.
— Забирает имя или убивает? — Олег внезапно вспомнил селянина, у которого остался только один сын.
— Забирает имя… — Наири замялась. — Но ведь человек без имени все равно жить не сможет?! А дух его после смерти будет охранять от бед того, кто получил его имя. Нужно только забрать ухо и палец с руки… И всегда носить с собой.
— Так у тебя там… — Олега передернуло. — Так у тебя там кусочки трупа?
— Прах хранителя, — поправила Наири.
Олег вспомнил, как сжимал ремешок зубами, и ему стало совсем нехорошо.
— А снимать его нельзя? Хотя бы на время.
— Да ты что? — испугалась Наири, опять схватившись за мешочек. — А если злые духи? Или сглаз? Или беда?
— А моего покровительства тебе недостаточно? — деланно обиделся Олег. — Как-никак, я — Создатель.
— Ты? Ты? — задыхаясь от восторга, вскочила на ноги Наири. — Ты готов дать мне свое имя? Свое покровительство?
— Ну, — пожал плечами Олег, — если ты не будешь отрезать мне ухо…
— Правда? Это правда? — Наири опустилась перед ним на колени, судорожно сжимая свой «прах хранителя». — Ты не обманываешь?
— Нет.
Девушка неуверенно сняла ремешок с шеи, испуганно заглянула в кулак, вскинула глаза на Олега:
— Ты действительно дашь мне свое покровительство?
— Дам, — кивнул Создатель, радуясь, что так быстро и просто избавился от трупного мешка на шее любовницы. — Клянусь.
— А имя? Какое у меня будет имя?
— Ну, Олег тебе не подойдет… Значит… Ольга! Ольга, Оля, Оленька. Нравится?
— Оль-га, — нараспев произнесла Наири, медленно поднялась, подошла к краю уступа, замерла; колеблясь, раскрыла кулак, последний раз взглянула на «прах хранителя», глубоко вздохнула, словно перед прыжком в глубокий омут, резко взмахнула рукой и бросила мешочек в пропасть.
— Ольга!!! — закричала она изо всех сил. — Меня зовут Ольга! — Потом она вернулась к Олегу, встала на колени, склонила голову: — Вот и все… Теперь я — твоя.
Создатель не выдержал той неуверенной безысходности, что прозвучала в ее голосе, рванулся вперед, привлек ее к себе, крепко обнял. Она никак не отреагировала — только слабо улыбнулась.
— Моя, и только моя. Мы всегда будем вместе.
Девушка внезапно заплакала.
— Да что с тобой? — испугался Олег. — Что случилось?
Но она уже смеялась, утирая шальные слезы.
— Я твоя, Создатель, твоя.
И опять внезапно, без всякого перехода, отстранилась, вскочила на ноги.
— Мне нужно сходить… Сказать отцу. Матери. — Она опять упала на колени: — Разреши мне сходить… Спуститься вниз. Я быстро.
— Да, конечно, милая. — Он погладил ее ладонью по щеке.
— Я сейчас, я быстро.
— Не забудь одеться, — остановил Олег девушку, которая, похоже, совершенно потеряла разум.
— Да, да, конечно. — Девушка в который раз за последние минуты вскочила на ноги, метнулась к дому. Застыла в дверях, оглянулась, судорожно шаря левой рукой по груди, повторила, как заклинание, глядя прямо в глаза Создателя:
— Ольга. Меня зовут Ольга!
После ухода девушки Олег еще долго любовался чудесным видом с уступа и грелся на солнышках Потом ушел в дом, неторопливо оделся. Опять вышел на воздух. Творение собственного разума манило его, он мог любоваться им бесконечно.
— Создатель, — услышал Олег голос девушки, — пришли посланцы из берегового поселка. Они хотят посмотреть на тебя.
