Олег пригнулся, сделал несколько шагов, остановился, давая глазам привыкнуть к темноте. Вскоре он различил, как на стенах поблескивают кристаллики кварца.
— Вот и славно, а то подземелье всегда представлялось мне с тонкими, склизкими, длинными, белыми корнями на стенах и червями на полу. Хорошо, что получилось удержать мысли в узде. Кстати, а как насчет полумрака?
Создатель двинулся вперед. Пещера полого уходила наверх, потом резко в сторону. Олег последний раз оглянулся на светлый овал входа и решительно свернул. Сразу стемнело еще сильнее, пришлось опять остановиться на несколько минут.
Послышался тихий шорох. Создатель покрутил головой, ничего не разглядел, но все же решил трогаться дальше.
Камень под ногами был неровный, однако без резких выступов и ям, а сама пещера виляла, как вспугнутый заяц; постепенно становилось еще темнее. Олег начал подумывать вернуться и сделать несколько факелов, но тут пол резко ушел вниз. Путник вскрикнул, закувыркался под уклон и выкатился в высокий грот.
Потолок нависал метрах в трех, стены раздвигались шагов на сорок. Но главным было не это: по всей пещере, тут и там, свисали сталактиты, порою доходящие до самой земли, причем каждый третий из них — светился, светился нежным желтоватым светом. Пещера переливалась золотыми лучами, словно сокровищница Клеопатры.
— Вот это я дал, — охнул Создатель, мгновенно забыв про набитые бока, — красота-то какая… Ну я молодец, такое придумать…
Он осторожно коснулся одной из светящихся колонн — та полыхнула краснотой и испуганно погасла.
— Ой, извини, — отдернул руку Олег. Усмехнулся вырвавшимся словам, но на светящиеся сталактиты стал смотреть с еще большим интересом: неужели живые?
Из грота выходили целых четыре пещеры. Олег выбрал узкую. Пусть не самая удобная для движения, но она отливала вдали золотом, значение которого Господь уже понимал. Вскоре он попал в новый грот, куда более высокий.
— Отлично, — заметил Создатель, любуясь светящимися выступами сталагмитов, — путешествие во мраке мне не грозит.
— На колени, несчастный! — загрохотал низкий голос, от которого по спине побежали мурашки. — Смирись и моли о милости повелителя подземелий!
— Какой может быть повелитель в гроте, который я создал всего три часа назад? — удивился Олег, но тут же спохватился: он создал не просто пещеры, он создал пещеры, существовавшие в этом мире тысячи лет.
— На колени, несчастный, смирись и моли о пощаде повелителя подземелий, — слово в слово повторился неизвестный.
Создатель лихорадочно шарил глазами, но никого не замечал.
— На колени, несчастный, смирись…
«Ладно», — решил Господь и покорно стукнулся коленями об пол.
— Закрой глаза, — голос нетерпеливо задрожал. — Жив останешься…
— Ах ты, таракан крылатый! — рявкнул Олег, учуяв легкое движение возле плеча, и вскочил на ноги, пытаясь поймать летучего зверька размером с белку.
— Данила, ты пропал! — тонко взвыл тот, заметался под потолком, тычась в сталактиты. Пещера наполнилась красными вспышками — почти сразу погасла половина светящихся украшений.
— Я тебе устрою «повелителя подземелий», — погрозил Создатель зверьку мечом, а сам стал искать выход, пока не остался в темноте — сталактиты потухали один за другим.
— Данила, ты пропал, — уже спокойнее провыл зверек, спикировал на один из сталагмитов, потоптался на месте и проникновенно попросил:
— Дай лизнуть. Даниле кушать хочется.
— Чего-о? — не понял Создатель.
— Дай лизнуть. — Зверек причмокнул, сглатывая слюну. — Данила полгода не кушал. Совсем не больно кусит!
— Ах ты, клоп с крыльями! — замахнулся на него Олег.
— Данила, ты пропал! — Зверек взметнулся в воздух, сделал пару петель, спикировал обратно. — Дай лизнуть?
— Только подойди!
— Ну дай лизнуть!
— Прибью!
Создатель нашел пещеру с ровными, как у тоннеля, стенами, уводящую круто вниз. Стал спускаться. Зверек спрыгнул на пол, вразвалочку приблизился, волоча по полу длинные крылья, взглянул сверху вниз:
— Не лезь. Плохо будет. — Почесал изломом сложенного крыла мохнатое ухо и лаконично закончил:
— Дай лизнуть?
Вскоре тоннель выровнялся, пошел горизонтально и через десяток метров раздвоился. Создатель в раздумье остановился. Плечо стало покалывать. Олег попытался его почесать, но пальцы ткнулись в мохнатое тельце, а в уши ударил истошный вопль:
— Данила, ты пропал! — Зверек моментально исчез с плеча, и из темноты хнычуще донеслось:
— Дай лизнуть…
— Сгинь, — прошипел Олег, заглядывая по очереди то в один, то в другой тоннель. В конце одного мигнуло что-то красное, похожее на вспугнутый сталактит. Создатель решительно повернул туда.
— Не ходи, — попросили сзади, — Данила голодный.
Создатель двигался осторожно, сперва ощупывая ногою пол впереди, а уж потом ступая. Тьма — хоть глаз выколи. Различался только маленький темно-красный огонек впереди.
— Не ходи, — причитал зверек. — Там ой, ай. Данила голодный.
— Вот привязался! — чертыхнулся Олег.
— Не ходи. Дай лизнуть, — не унимался зверек. Красный светлячок погас вовсе, оставив Создателя во мраке и плохом настроении — забрался черт-те куда, ни вперед, ни назад. Он попытался припомнить обратную дорогу и с облегчением вздохнул: если что — выберется.
— Дай лизнуть, — опять услышал Олег, досадливо сплюнул, сделал шаг вперед и неожиданно наткнулся грудью на мягкую преграду.
— Это еще что? — Он протянул руку, нащупал тонкую липкую нить. — Паутина, что ли?
Красный огонь снова зажегся, и теперь Создатель понял, что это не сталактиты, а глаза огромного, размером с теленка, паука. Восьмилапый переросток шустро забегал вокруг. Изумленный Господь попытался отступить, но слишком поздно понял, что ноги уже опутаны, потерял равновесие и рухнул прямо в паутину. Паук подскочил, развернулся и быстро-быстро завилял задницей, набрасывая липкую сеть.
— Данила, ты пропал! — заплакали в тоннеле. — Данила, ты остался голодный! Данила, твою добычу съели!
Олег попытался пошевелить руками и понял, что влип. В прямом смысле этого слова. Во мраке стали зажигаться, двигаться, приближаться все новые и новые глаза. Перспектива стать ужином подстегнула Создателя, он согнулся, поджал связанные ноги и со всей силы долбанул трудолюбивого паука. Тот оказался на удивление легким — отлетел в сторону, как скомканная газета, и сухо стукнулся в стену. Его глаза погасли.
— Да, да! — подбодрили из тоннеля. — Данила молодец!
Создатель попытался выхватить меч… Не тут-то было: хотя рука и имела некоторую степень подвижности, но до эфеса не доставала. Глаза приближались. Господь качнулся с боку на бок, со всей силы рванул руки в стороны. Послышался треск. Еще рывок, еще! Правая рука оказалась на свободе. Олег схватился за меч — но рукоять покрывал слой паутины. А голодные красные глаза накатывались с ужасающей быстротой. Господь рванул нити паутины, липнущие к ладоням, оторвал несколько штук, дернулся всем телом, освободил левую руку, стал торопливо очищать клинок.
