На следующее утро, едва рассвело, к Робу верхом на муле приехал мальчик, босой и в рваных штанах, и сказал: «Пожалуйста, сэр, мамочке очень плохо, можете поехать со мной?» Звали мальчика Малкольм Говард, он был старшим сыном в семье, которая только несколько месяцев назад переехала из Луизианы и обосновалась в пойменной долине, в шести милях от фермы Роба, вниз по реке. Роб оседлал Вики и последовал за мальчиком на муле по грунтовой дороге, пока они не добрались до хижины, лишь немногим лучше курятника, который привалился к ее стене. Внутри он обнаружил Молли Говард, ее мужа, Джулиана, а также все их потомство. Они обступили кровать больной. Женщина сильно страдала от малярии. Роб определил, что состояние ее не критично. Несколько слов ободрения и хорошая доза хинина успокоили как саму пациентку, так и членов ее семьи.
Джулиан Говард даже не попытался расплатиться с врачом, да Роб Джей и не требовал платы, видя, в какой бедности живет эта семья. Говард последовал за врачом наружу и завел с ним разговор о последнем действии их сенатора, Стивена А. Дугласа, который недавно успешно протолкнул в конгресс закон Канзаса — Небраски, который утверждал образование двух новых территорий на Западе. Билль Дугласа призывал дать возможность территориальным законодательным органам самостоятельно решать, следует ли разрешать на их землях рабство, и по этой причине общественное мнение на Севере резко выступало против этого законопроекта.
— Эти чертовы северяне, что они знают о неграх? Кое-кто из нас, фермеров, собирается создать небольшую организацию, чтобы Иллинойс пошевелился и дал человеку возможность иметь рабов. Может, хотите присоединиться к нам? Эти темнокожие просто созданы для того, чтобы обрабатывать землю белых. Я вижу, у вас тут у всех есть парочка краснокожих, которые работают на ферме.
— Это сауки, и они не рабы. Они работают за деньги. Лично я рабство не поддерживаю.
Они переглянулись. Говард покраснел от злости, но промолчал. Несомненно, он не поставил этого нахального докторишку на место лишь потому, что Роб не стал брать с него деньги за свои услуги. Со своей стороны, Роб воспользовался возможностью и отвернулся.
Он оставил им немного хинина и сразу же отправился домой, но когда добрался туда, то увидел, что его ждет перепуганный Гус Шрёдер. Альма убирала в стойле и случайно оказалась между стеной и большим пегим быком, которым они так гордились. Бык боднул ее и сбил с ног. Как раз в этот момент в сарай зашел Гус. «И это проклятое шиффотное стоит и не тфиккается! Так и стоял нат ней, опустиф рока, пока я фсял филы и напал на нефо, чтопы он ушел. Она коворит, что не сильно постратала, но ты ше снаешь Альму!»
Итак, снова не успев позавтракать, Роб пошел к Шрёдерам. Альма оказалась цела, только побледнела и дрожала. Она вздрогнула, когда он нажал на пятое и шестое ребро на ее левом боку. Нужно было наложить ей повязку. Он знал, что ее смущала необходимость раздеваться перед ним, поэтому он попросил Гуса присмотреть за его лошадью, чтобы тот не стал свидетелем ее унижения. Он попросил ее поддержать обвисшие груди с синими венами. Накладывая повязку, старался как можно меньше касаться белого полного тела и на протяжении всей процедуры вел неспешную беседу об овцах и пшенице, о своей жене и детях. Когда он закончил бинтовать ее ребра, она нашла в себе силы улыбнуться ему и пошла на кухню, чтобы вскипятить воду, после чего они втроем посидели за столом и выпили кофе.
Гус сообщил ему, что субботняя «лекция» Элвуда Паттерсона оказалась плохо замаскированной агитацией за Ника Холдена и Американскую партию.
— Люди считают, что это Ник организовал его приезд.
«Поток, угрожающий Христианскому миру», по мнению Паттерсона, — это иммиграция католиков в Соединенные Штаты.
Шрёдеры в то утро впервые пропустили церковную службу; и Альма, и Гус воспитывались в лютеранстве, но им вполне хватило выступления Паттерсона во время лекции. Он заявил, что люди иностранного происхождения — а это означало Шрёдеры — воруют хлеб у американских рабочих. Он призвал изменить период ожидания получения гражданства с трех лет до двадцати одного года.
Роб Джей поморщился.
— Я не хотел бы ждать так долго, — признался он. Но в то воскресенье у всех было полно работы, и он поблагодарил Альму за кофе и продолжил свой путь. Ему нужно было проехать пять миль вверх по реке к ферме Джона Эша Гилберта, чей пожилой тесть, Флетчер Вайт, подхватил сильную простуду. Вайту было восемьдесят три года, и он был стреляный воробей; у него уже случались проблемы с бронхами, и Роб Джей не сомневался, что они вернутся. Он велел дочери Флетчера, Сьюзи, вливать старику в горло горячее питье и постоянно кипятить чайник, чтобы Флетчер дышал над паром. Возможно, Роб Джей навещал его чаще, чем необходимо, но он особенно ценил пожилых пациентов, потому что их было немного. Первопроходцами обычно становились дюжие молодые люди, и они оставляли стариков дома, когда ехали на Запад. Старики, решающиеся на этот путь, встречались редко.
Он отметил, что состояние Флетчера значительно улучшилось. Сьюзи Гилберт поставила перед ним на стол жареного перепела и картофельные оладьи. Когда Роб поел, она попросила его заглянуть в дом ее ближайших соседей, Бейкеров: у одного из сыновей был нарыв на пальце ноги, и его следовало вскрыть. Роб нашел Донни Бейкера, девятнадцатилетнего парня, в ужасном состоянии: он страдал от лихорадки и сильной боли из-за жуткой инфекции. Половина подошвы правой ноги у парня почернела. Роб ампутировал ему два пальца, вскрыл ступню и вставил тампон, но он сильно сомневался, что ступню удастся сохранить; а кроме того, ему не раз доводилось сталкиваться с ситуациями, когда подобную инфекцию не останавливала даже ампутация ступни.
День клонился к закату. Роб повернул домой и уже преодолел половину пути, когда услышал, как кто-то громко зовет его. Он натянул поводья, завидев Морта Лондона, догоняющего его на крупном гнедом мерине.
— Шериф?
— Доктор, я... — Морт снял шляпу и раздраженно отогнал надоедливую муху. Он вздохнул. — Вот ведь черт! Боюсь, нам нужен коронер.
Роб Джей тоже был не в лучшем настроении. Картофельные оладьи Сьюзи Гилберт камнем лежали у него в желудке. Если бы Кэлвин Бейкер вызвал его неделей ранее, он, возможно, вылечил бы больной палец его сына Донни без особых трудностей. Теперь же перед ним маячила серьезная проблема, а возможно, и трагедия. Он спросил себя, сколько его пациентов находятся в опасности, не сообщая ему, и решил постараться заглянуть, по крайней мере, к трем из них до наступления сумерек.
— Вызовите лучше Беккермана, — посоветовал он. — У меня сегодня просто куча дел.
Шериф мял в руках шляпу.
— Гм. Думаю, вы предпочтете провести вскрытие лично, доктор Коул.
— Это один из моих пациентов? — Он начал перебирать возможные варианты.
— Это та женщина-саук.
Роб Джей недоуменно смотрел на него.
— Индианка, которая работает на вас, — объяснил Лондон.
28
Арест
