Все стены, кроме одной, были увешаны – захламлены, если точнее, – детскими рисунками, и на каждом был изображен Доктор, сражающийся с врагами. Значительную часть чудовищ Теол не узнал, они были всевозможных форм и размеров. Почти каждый рисунок сопровождался запиской с благодарностью. Некоторые были такими старыми, что бумага пожелтела и стала ломкой. Похоже, Доктор и впрямь очень долго пробыл местным шерифом.
У стены, которая не была увешана рисунками, была своя отличительная черта – большая светящаяся трещина, которая показалась Теолу похожей на кривую, зловещую улыбку. Из трещины сочился яркий чистый свет, словно она была кровоточащей раной в самой материи здания. Теол хотел спросить у Доктора, что это, но вся башня затряслась, заставив вспомнить о криноиде и о предстоящем им деле.
– Что теперь, Доктор? – спросил он.
– Наверх по лестнице, – ответил Доктор. – Нужно как можно быстрее добраться до самого верха, прямо до колокола.
Теол кивнул. Он слышал, как криноид ощупывает дверь, как его конечности царапают замок. Теол надеялся, что у Доктора есть настоящий план. Который действительно может сработать.
Он поспешил за Доктором вверх по лестнице, его сердце бешено колотилось. Так вот что произошло с его отцом много лет назад? Вот как он погиб – находясь в осаде, борясь за свою жизнь? Мать Теола всегда отказывалась говорить об этом. Из слов других детей, которым рассказали их родители, он знал лишь, что отец погиб, когда на город напали. Теол задумался, есть ли существо, виновное в этом, на одном из рисунков на стене Доктора, и возможно ли, что дети, чьи родители не погибли тогда, написали Доктору благодарность.
Теол замер на пороге, внезапно охваченный страхом.
– Вы ведь остановите их, Доктор? – спросил он. – Просто… мой отец погиб во время такого же нападения, и… – он замолк, не в силах говорить дальше.
– Я знаю, – тихо сказал Доктор. – Он был хорошим человеком, Теол. Лучшим. И обещаю, мы победим криноида. Вместе, – он протянул руку и сжал ладонь Теола. – Идем. Мы почти на месте. У нас все получится.
Рука в руке, Доктор и Теол поднялись по последним ступеням на вершину башни.
Они вышли в темный, снежный полдень. Холод хлестал по щекам, а порывистый ветер сбивал Теола с ног. Но что еще хуже, криноид уцепился за башню и теперь карабкался по стене здания, вонзая щупальца в кирпичную кладку, цепляясь за оконные рамы. Он был неудержим. Штукатурка крошилась и осыпалась на землю, а существо подбиралось все ближе.
– А теперь, криноид, послушай меня! – Доктор перекрикивал шум ветра. Он вдруг стал выше ростом, выражение его лица изменилось. – Приземлившись на эту планету, ты совершил большую ошибку. Одну-единственную ошибку. Ты забыл, что эта планета – под защитой. Не моей, о нет. Я всего лишь скромный старый повелитель времени с деревянной ногой, и мои лучшие дни давно позади. Нет, вот что ты упустил, о чем ты даже никогда не задумывался, – жители Рождества. Все эти люди внизу, на городской площади, которые вот-вот покажут тебе, чего они стоят! – Он сделал паузу, глядя на криноида, словно призывая его подобраться поближе. – Таков урок на сегодня, здоровяк. Как бы сильно ты ни вырос, никогда не стоит забывать о людях, пусть они и малы ростом!
Криноид взревел и потянулся своими щупальцами, обрушив перила недалеко от того места, где стоял Доктор. Тот пошатнулся, но удержал равновесие. Отбитая кладка с грохотом рухнула на землю. Через пару минут существо доберется до вершины башни и сможет дотянуться до них обоих.
Теол с тревогой схватился за перила, отчаянно нуждаясь в твердой опоре и ожидая, что же будет делать Доктор.
– Эй, все! – крикнул Доктор, перевешиваясь через перила и обращаясь к людям внизу. – Выходите! Здесь нечего бояться.
Теол увидел, как отдельные горожане начали выбираться из своих укрытий. На лицах у них был ужас, и Теол прекрасно их понимал.
– Вот так! – крикнул Доктор. – Замечательно! Давайте покажем этому чудовищу, чего стоит Рождество! – он взглянул на Теола, широко улыбаясь. – Снежки! Я хочу увидеть много снежков. Бросайте их в эту кустоподобную штуку, да побольше!
Какое-то мгновение ничего не происходило. А затем Теол увидел, как идеальной формы снежок описывает в воздухе дугу и врезается в бок криноида. За ним последовал еще один и еще; а затем, когда горожане наконец обрели уверенность и бросились на помощь Доктору, в воздух взметнулся целый шквал снежков.
Криноид протестующе заревел, но Теол видел, что внезапная снежная атака уже начинает его замедлять.
– Молодец, Фрал Хендерон! Еще! Давайте, продолжайте!
Теол слышал, как Фрал улюлюкает, один за другим швыряя в криноида снежки. Фрал всегда хорошо играл в снежки, он редко промахивался.
– Так, Джерл Томпкинсон, теперь ты, – позвал Доктор, указывая на мужчину, который утром устанавливал на площади граммофон. – Видишь вон тот резиновый шланг внизу?
Ветер и яростный визг криноида заглушил ответ Джерла, но тот, похоже, понял, чего от него хочет Доктор.
– Да, этот! Включи его и хорошенько окати нашего криноида. – Доктор с важным видом ходил по башне, руководя происходящим, как дирижер оркестром.
Струя ледяной воды ударила в парапет, окатив Теола и заставив его вскрикнуть от неожиданности. Он отскочил в сторону, Джерл в это время пытался справиться со шлангом.
– Полегче! – крикнул Доктор. – Монстр не здесь!
Струя воды описала в воздухе дугу и ударила в криноида. Шланг бешено извивался из стороны в сторону, но Джерл держал его, водя туда-сюда, пока существо не промокло насквозь.
Теол потянулся смахнуть со щеки каплю, но едва коснулся ее, как она отвалилась, застыв крошечной серебряной слезой.
Именно тогда Теол понял, что задумал Доктор. Ну конечно! Каток!
Криноид начал замедляться. Теперь его щупальца едва двигались и карабкаться вверх ему было все труднее. Теол видел, как по всей поверхности его оболочки начинают появляться крошечные искрящиеся кристаллы льда.
Раздался звук, похожий на треск старой древесины, на хруст ледяной поверхности утиного пруда под весом Теола. Одно из щупалец криноида слабо дрогнуло и застыло в воздухе, блеснув льдом. Существо затряслось, и на короткий ужасающий миг Теол подумал, что оно сумеет восстановиться, но затем криноид замерз на месте причудливой ледяной статуей.
Какое-то время никто не двигался, словно все в городе одновременно затаили дыхание.
Как всегда, первым тишину нарушил Доктор.
– Твоя очередь, Теол, – сказал он. – Передай мне вон ту веревку.
Веревка лежала в дальнем углу Часовой Башни, свернутая кольцами, словно ледяная змея. Теол подбежал к ней и, кряхтя, поднял. Веревка оказалась тяжелее, чем была на вид. Он принес ее Доктору, который уже возился с языком колокола.
– Что вы делаете? – спросил мальчик, глядя, как Доктор привязывает конец веревки к языку.
