На кухне он налил чашку кофе и положил в миску немного овсянки быстрого приготовления. Ему всегда казалось, что у овсянки вкус размокшего картона, но это суперполезное для здоровья новшество вообще напоминало древесную стружку. Но доктор настаивал, чтобы он включал в свой рацион больше клетчатки и меньше жира. Предполагалось, что он должен также ограничить себя в потреблении кофе, но это был дохлый номер, ибо он давно подсел на черный напиток.
Том включил небольшой телевизор рядом с микроволновкой и смотрел новости CNN, сидя за столом. В городе разворачивалась полномасштабная разоблачительная кампания против коррупции в окружной прокуратуре Манхэттена, что казалось наименьшей мерой теперь, когда один из заместителей прокурора был разоблачен как глава мафии. Заверяли, что будет предъявлено обвинение. Роза-Мария Гамбионе, или Розмари Малдун, все еще была в розыске. Ее искали для предварительного допроса, но она исчезла, словно сквозь землю провалилась. Том считал, что едва ли она объявиться где-либо в ближайшее время.
Он винил себя за то, что проигнорировал заявление Малдун о вступлении в ряды тузов, когда на улицах Джокертауна разразилась война между бандами. Не то чтобы Черепаха проигнорировал просьбу о помощи, просто, если бы в то время он имел летающий челнок или деньги на его сборку, его отношение могло бы смягчиться вплоть до того, чтобы вернуть Черепаху из мертвых. Но он был на мели и ничего не предпринял, о чем теперь нисколько не жалел. Пульс, Водяная Лилия, Мистер Магнет и другие тузы, давшие ответы, поставили свою жизнь и репутацию на карту. И теперь на них ополчились все политиканы, которые повылезли на экраны в вечерних новостях и потребовали расследования их связей с организованной преступностью.
В иные времена, подобные этому, Том не жалел, что Черепаха мертв.
По телевизору перешли к программе международных передач, к свежим новостям о путешествиях тузов. Новость о беременности Соколицы уже протухла, слава богу, не было и взрывов насилия, подобно событиям в Сирии. Том смотрел видеоматериал о том, как Крапленые Карты приземлились в Японии с угрюмым недовольством. Он всегда мечтал о путешествиях, о далеких экзотических странах, возможности посетить все эти легендарные города, о которых он читал в детстве, но всегда не хватало денег. Однажды его послали на торгово-промышленную выставку в Чикаго, но выходные, проведенные в Конрад Хилтон среди трех тысяч продавцов электронной техники, не стали воплощением мечты его детства.
Им следовало пригласить Черепаху. Конечно, транспортировка челнока причинила бы немало хлопот, и он не смог бы получить паспорт, не раскрыв своего настоящего имени, – а он не был готов к этому. Но все проблемы могли быть решены, если бы хоть кто-нибудь почесался. Вероятно, его и в самом деле считали погибшим, но, по крайней мере, доктор Тахион должен был бы усомниться.
И вот он здесь, как и прежде, в Бейонне, давится этой дрянью с полезной клетчаткой, в то время как какие-то Мистраль, Фэтмэн и Соколица посиживают где-нибудь под сенью пагоды, вкушая на завтрак чертовы дары японской кухни. Его это просто бесило. Он не имел ничего против Пери или Мистраль, но никто из них не заплатил ту цену, которую заплатил он. Иисус милосердный, они пригласили даже этого подонка, Джека Брауна. Кого угодно, но только не его, конечно, ведь это причинило бы их задницам столько беспокойства – пришлось бы сделать предварительные особые распоряжения, кроме того, они обеспечили кучу мест для тузов и столько же для джокеров, и никто не знал, к кому отнести Черепаху.
Том сделал глоток кофе, встал из-за стола и выключил телевизор. Катитесь к дьяволу, подумал он. Теперь, когда он решил, что Черепаха должен остаться для всех мертвым, пришло время схоронить останки. У него были на этот счет кое-какие мысли. И если все пойдет, как надо, то к этому времени в следующем году он тоже сможет предпринять кругосветное путешествие.
Роджер Желязны Концерт для серотонина с хором сирен
II
Убедившись, что никому вокруг до него нет никакого дела, Кройд уронил в свой эспрессо сразу две таблетки «Черной прелести». Вскоре, тяжело вздохнув, стал тихо ругаться – на этот раз они не принесли ему желанного облегчения. Все усилия последних дней, все утомительные блуждания пока ни к чему не привели, а он уже приближался к своему скоростному штопору и в любой момент мог сорваться. Обычно такое состояние беспокоило его мало, но только не в этот раз. Кройд дал себе зарок, точнее, даже два: один касательно наркотиков, другой – по делу. Один глубоко личный, другой касался бизнеса, рассуждал Кройд, но оба теперь равно тяготили. Приходилось держать себя в руках, глядеть за собой в оба, если не в двести шестнадцать глаз нараспашку, чтобы не завалить дело. А еще Кройд страшно боялся разочаровать Кувшинку на первом же свидании. Хотя приступы паранойи были как раз не в диковинку – обычно они и начинались с приближением к фазе сна. Кройд решил, что этот страх может сыграть роль индикатора. Пусть просигналит, когда наступит пора отправляться на боковую.
Кройд обегал уже с полгорода, пытаясь выйти на тех двоих, из списка Мазучелли, но они исчезли, казалось, бесследно. Он проверил все упомянутые в той же бумаге места, никого нигде не застал и теперь утешался мыслью, что блатные редко без особой необходимости меняют места рандеву. Сегодня снова наступил черед заниматься Джеймсом Спектором. На самом-то деле новостью для Кройда было лишь подлинное имя Живчика, кличку он знал издавна. И даже пересекался с ним, довольно тесно, на некоторых делах. Живчик всегда производил впечатление шустрого парня, но туза из слабых, не слишком крутого.
– Из гранаты вынь чеку при подходе к Живчику, – бубнил себе под нос Кройд, отстукивая по столу ритм и одновременно подзывая официанта.
– Слушаю вас, сэр?
– Еще эспрессо, и чашку побольше, договорились?
– Разумеется, сэр.
– А лучше тащи сюда целый кофейник.
– Будет сделано, мигом.
Кройд стал постукивать громче и даже притоптывать в такт.
– Та-та-та-та, вынь чеку, та-та-та-та, Живчику, – бубнил он рассеянно и вздрогнул, когда внезапно возникший официант поставил перед ним чистую чашку.
– Не смей подкрадываться таким манером!
– Прошу прощения. Не хотел вас пугать.
Официант принялся наливать кофе в чашку.
– И за спиной не стой! Встань так, чтобы я тебя видел!
– Слушаюсь, сэр. – Официант переместился вправо, оставил кувшин на столе и с обиженным видом ретировался.
Поглощая кофе чашку за чашкой, Кройд задумался о том, о чем давно уже не находил времени как следует поразмыслить: о собственных снах, о перевоплощениях, о неизбежности смерти. Осушив кофейник, потребовал новый. Определенно, одолевавшие его мысли стоили двух кофейников.
К вечеру снегопад прошел, но снежный покров толщиной никак не меньше дюйма в свете неоновых витрин продолжал искриться на тротуарах. Обжигающе холодный ветер гнал вдоль по Десятой стрит маленькие белые смерчи. Высокий, худощавый мужчина в тяжелом черном пальто и с грузом передвигался весьма осторожно; всякий раз, сворачивая за угол, устраивал себе краткую передышку и озирался по сторонам. Как только он покинул лавчонку с тюком, возникло ощущение посторонних глаз на затылке. И уже не покидало. Действительно, в сотне-другой ярдов позади, по противоположному тротуару и в том же направлении передвигался неясный темный силуэт. Определенно хвост. Джеймс Спектор прикидывал, не вернее ли подстеречь преследователя и прикончить прямо здесь, чем тащить за собой дальше, рискуя столкнуться после с непредвиденными последствиями. К тому же покоя не давали две кварты «Джека Дэниела» и пять упаковок склитца в багаже – Джеймс содрогнулся от одной только мысли о том, что они могут разбиться. Как пить дать разобьются на таком гололеде, если кто-то привяжется. А повторять маршрут до лавочки в мороз еще раз ему вовсе не улыбалось.
