– Расскажи мне сказку.
– Почему ты думаешь, что я знаю сказки?
– Ты сам, как из сказки, а не из реального мира. Ты должен знать сказки.
– Хорошо. Расскажу тебе, как Г’амбизан приручил первый корабль. Давным-давно…
– Нет.
– Нет?
На лице Блеза было выражение, ясно показывающее, что он считает деда идиотом.
– А, конечно же. Как-то раз…
Тахион приподнял бровь. Блез одобрительно кивнул и забрался ему под руку, поближе.
– Как-то раз, так давно, что даже старейшие Кибрдзен солгали бы, если бы сказали, что помнят это, люди были вынуждены путешествовать меж звезд в кораблях, сделанных из стали. Что еще хуже, им не дозволялось строить такие корабли из-за того, что Алаа, да зачахнет их род, заключили договор с Верховными Торговцами, и людям было запрещено строить космические корабли. И богатства Такиса утекали в космос, в жадные лапы алчной Сети.
– А что такое Сеть?
– Огромная торговая империя, в которой состоит сто тридцать рас. Однажды Г’амбизан, а он был известным астрономом, дрейфовал в облаках космической пыли, там, где рождаются звезды, и увидел потрясающее зрелище. Среди космической пыли, будто черепахи в волнах океана или бабочки над цветами, плавали, летали огромные силуэты. И Г’амбизан тут же рухнул на палубу, сжимая руками голову оттого, что ее наполнили звуки громкого пения. Его помощники умерли, кто от радости, кто от шока, поскольку их умы не были в состоянии воспринять мысли этих громадных созданий. Но Г’амбизан, а он происходил из рода Ильказам, оказался крепче. Превозмогая страх и боль, он направил этим существам мысль, одну-единственную. Команду. И так велика была его сила, что старейшины племени кораблей умолкли и собрались вокруг металлического корабля, будто киты вокруг китенка.
И избрал Г’амбизан главного среди старейшин, оделся в космический костюм и вышел на угловатую обшивку корабля. Дза’Дзам, праотец всех кораблей, с любопытством отнесся к нему и создал полость внутри своего тела, чтобы принять к себе человека.
– А потом Г’амбизан стал управлять сознанием корабля и заставил его отнести его домой?
– Нет. Г’амбизан стал петь, и Дза’Дзам слушал его, и вскоре оба они поняли, что после тысяч тысячей лет одиночества они будто нашли другую половинку своей души. Дза’Дзам понял, что Ишб’Кокаб, ведомые этими странными маленькими созданиями, смогут оставить свою обыденную кочевую жизнь и достичь величия. А Г’амбизан понял, что обрел друга.
Наклонившись, Тахион поцеловал мальчика в макушку. Блез задумчиво жевал нижнюю губу и поднял взгляд.
– Почему же Г’амбизан не понял, что теперь он сможет сражаться с Сетью? Почему вместо этого подумал такую глупость?
– Потому, что это сказка о стремлении и о раскаянии.
– Предполагается, что все так сложно?
– Да.
– Но ведь Г’амбизан и Дза’Дзам стали сражаться с Сетью?
– Да.
– И победили?
– В некотором смысле.
– Это правда?
– В некотором смысле.
– Не получается это, как быть немного беременной?
– Откуда тебе об этом знать?
Блез задрал нос с видом превосходства.
– Когда-нибудь, когда я буду не настолько уставшим, расскажу тебе о генетическом отборе и манипуляциях, длившихся тысячелетия и приведших к рождению таких кораблей, как «Малышка».
– Так что, диких кораблей больше не бывает?
– О, конечно, они есть, но они не настолько умны и прекрасны, как говорится в этой сказке.
– Но… но…
Тахион приложил палец к губам мальчика.
– Позже. У тебя так бурчит живот, что я уже опасаюсь, что он выскочит наружу и съест мою руку.
– Новая способность Дикой Карты! Желудок-убийца!
Откинув голову, Тахион расхохотался.
– Пошли, маленький кукут , угощу тебя обедом.
– В «Макдоналдс».
– Какая радость…
Учитель не уволился.
Эта мысль была такой ошеломляющей, что Тахион тут же встрепенулся.
– Учитель не уволился! – с нарастающим удивлением повторил Тахион.
Он подбежал к двери офиса и распахнул ее. Дита резко обернулась и поглядела на него с испугом.
– Учитель не уволился! – заорал Тахион. – Дита, ты умница!
Кровь прилила к щекам секретарши, когда он поцеловал ее и закружил по кабинету в искрометной польке. Потом уронил ее на стул, а сам рухнул на диван, тяжело дыша и обмахиваясь. Недели непрерывной работы и нервного напряжения взяли свое.
– Я хочу сам увидеть этот образчик терпения. Вернусь через час.
Он услышал голос Блеза, высокий, будто щебет птицы или трели флейты, и другой, низкий, рокочущий, мужской. Как виолончель или фагот. В голосе было тепло, утешение, а еще что-то мучительно знакомое. Тахион прошел через крохотную прихожую и вошел в гостиную. Блез сидел за обеденным столом, перед ним стояла стопка книг. Массивный мужчина, пожилой, с седеющими волосами и слегка меланхоличным выражением лица не давал мальчику сойти с места, шутливо грозя указательным пальцем. Его акцент был музыкален, почти настолько же, как у Тахиона.
– Во имя Идеала… нет!
Виктор Демьянов поднял взгляд карих глаз и встретился с таким же твердым взглядом синих глаз Тахиона. На его лице отразилась смесь усмешки и злорадства.
– Кидждад , это Джордж Гончаренко, – сказал Блез. Но пугающее оцепенение, которое он увидел на лице деда, тут же заставило его сникнуть.
– Что-то не так?
– Нет, дитя, – сказал Джордж/Виктор. – Он просто удивлен тем, что у нас все настолько хорошо пошло. Ты перепугал стольких моих предшественников.
– Но не тебя, – сказал Блез. – Он вообще ничего не боится, – добавил он, обращаясь к Тахиону.
А вот меня тебе лучше было бы бояться , мысленно рявкнул Тахион агенту КГБ.
Нет, мы держим друг друга в руках, каждый из нас.
– Блез, иди пока в свою комнату. Мне надо поговорить с этим господином.
– Нет.
– ДЕЛАЙ, ЧТО СКАЗАНО!
– Иди, мальчик, – добродушно сказал Джордж/Виктор, делая жест рукой. – Все будет в порядке.
Блез крепко обнял мужчину и выбежал из гостиной.
Тахион пронесся через комнату и налил себе бренди рукой, дрожащей от страха и шока.
– Ты! Я думал, ты навсегда исчез из моей жизни! Ты мне сказал, что уходишь в отставку. Все было кончено. Ты солгал…
– Солгал?! Давай-ка поговорим о лжи! Ты скрыл нечто, очень мне нужное. То, что стоило мне всего!
