Мичелз согнулся в своем кресле в сторону Гранта и сказал:
– И еще эта девушка здесь.
– Она тоже подписала?
– Нет, заявление подписал только старший персонал. Но почему она здесь?
– Потому что на этом настоял Дьювал. Вы же присутствовали при этом.
– Да, но почему она была удостоена такой настойчивой поддержки с его стороны? Она молода и очень хороша собой. Он на 20 лет старше ее и совсем ею не интересуется – как и любым другим живым существом. Желала ли она отправиться в это путешествие ради Дьювала или по другой, более политической причине?
– Вы ревнивы, доктор Мичелз?
Мичелз казался огорошенным. Постепенно на его губах появилась улыбка.
– Знаете, я никогда не думал об этом. Держу пари, что это так. Я не старше Дьювала, и если она действительно интересуется пожилыми мужчинами, было бы приятнее, если бы она предпочла меня. Но есть основания сомневаться в мотивах ее поступка.
Улыбка Мичелза поблекла, и он вдруг сделался мрачно-серьезным.
– И потом, в конце концов, безопасность этого корабля зависит не только от нас самих, но и от тех, находящихся снаружи, которые в определенной степени управляют нами. Полковник Рейд также благосклонно отнесся к той репетиции, как и любой из нас, хотя как военный офицер он не мог присоединиться к политической акции. И хотя его имя отсутствовало среди подписей, его голос не молчал. Он и Картер поссорились из-за этого. Раньше они были хорошими друзьями.
– Довольно паршиво, – сказал Грант.
– И сам Картер. Он слишком подозрителен. Напряжение от работы может вызвать неуравновешенность у самого здравомыслящего человека. Я сомневаюсь, есть ли хоть один человек, который твердо верит в то, что Картер не может в конце концов свихнуться.
– Вы думаете, он свихнулся?
Мичелз поднял вверх руки.
– Нет, конечно. Я же говорил вам – это терапевтический разговор. Или вы предпочитаете, чтобы я сидел здесь и просто потел или потихоньку взвизгивал? – Нет, я так не считаю. Действительно, можно сказать, что, как правило, наименее подозрительные на вид личности оказываются виновными. Вам так не кажется?
– Конечно, – сказал Грант. – И кто же эти наименее подозрительные личности? Или это не место, где может раздаться выстрел и вы рухнете на пол, как только назовете имя этого злого духа?
– Никто, кажется, не целится в меня, – сказал Мичелз. – Я думаю, это время еще не наступило. Наименее подозрительная личность – это, очевидно, вы, Грант. Кто наименее подозрителен, чем доверенный агент, назначенный присматривать за тем, чтобы корабль успешно выполнил свою задачу? Можно ли вам действительно доверять, Грант?
– Я не уверен. Вы можете положиться только на мое слово, а что может быть ненадежнее?
– Совершенно верно. Вы бывали на той стороне, бывали чаще и при более неясных обстоятельствах, чем кто-либо на корабле. Я в этом уверен. Предположим, что тем или иным способом вас купили.
– Я полагаю, это невозможно, – сказал Грант бесстрастно. – Я доставил сюда Бенеша в целости и сохранности.
– Да, доставили, зная, вероятно, что о нем позаботятся на следующем этапе, оставив вас незапятнанным и готовы к выполнению дальнейших заданий, как сейчас.
– Я думаю, вы действительно так считаете, – заметил Грант.
Мичелз покачал головой.
– Нет, не считаю. Я сожалею, что стал несколько агрессивным.
Он ущипнул себя за нос и сказал:
– Я хотел бы, чтобы миниатюризация уже началась. После этого у меня не будет времени на раздумья.
Грант почувствовал замешательство. Лицо Мичелза выражало недоброе предчувствие, словно кожа вместе с доброжелательной улыбкой была снята с него.
Грант крикнул:
– Как там дела, капитан?
– Все в порядке, – донесся жесткий металлический голос Оуэнса.
Включился свет. Тут же Дьювал вынул несколько листов карт и стал их просматривать. Кора тщательно осматривала лазер.
– Можно мне подняться к вам, Оуэнс? – спросил Грант.
– Вы можете протиснуть сюда голову, если хотите, – ответил Оуэнс. – Здесь нет места для кого-нибудь еще.
Грант тихо сказал:
– Не принимайте близко к сердцу, доктор Мичелз. Я отлучусь на несколько минут, и вы можете, если хотите, понервничать без посторонних глаз.
Голос Мичелза был безжизненным, слова, казалось, с трудом перемалывались зубами.
– Вы деликатный человек, Грант. Если бы я по-настоящему поспал…
Грант поднялся со своего места и пошел назад, улыбаясь Коре, которая холодно посторонилась. Он быстро поднялся по лестнице, огляделся вокруг и спросил:
– Как вы будете знать, куда плыть?
– У меня есть карта Мичелза, – ответил Оуэнс.
Он щелкнул выключателем, и на одном из экранов прямо перед ним появилась часть кровеносной системы, которую Грант видел уже несколько раз.
Оуэнс коснулся другого выключателя, и карта засверкала переливами желто-оранжевого цвета.
– Наш предполагаемый путь, – сказал он. – Мичелз будет по мере необходимости направлять меня, а так как у нас ядерное топливо, то Картер и все остальные могут с большой точностью следить за нами. Они могут направлять нас, если вы сумеете наладить радиосвязь.
– У вас тут очень сложная панель управления.
– Она довольно мудреная, – сказал Оуэнс с видимой гордостью. – Так сказать, кнопки для всего, и компактна, насколько это возможно. Знаете, корабль должен был использоваться для глубоководных работ.
Грант вернулся назад, и снова Кора уступила ему дорогу. Она была полностью занята своим лазером, хлопоча над ним с инструментами, напоминавшими инструменты часовщика.
– Это выглядит довольно сложным, – сказал Грант.
– Рубиновый лазер, если вы знаете, что это такое, – коротко ответила Кора.
– Я знаю, что он испускает плотный луч когерентного монохроматического света, но у меня нет даже туманного представления о том, как он действует.
– Тогда я предлагаю вам вернуться на свое место и дать мне заняться делом.
– Да, мэм. Но если вам захочется надуть какого-нибудь футболиста, дайте мне знать. Наш физический тип как раз подходит для такого рода неквалифицированной работы.
Кора положила на стол небольшую отвертку, свела вместе свои затянутые в резиновые перчатки пальцы и сказала:
– Мистер Грант…
– Да, мэм?
– Вы собираетесь сделать это рискованное предприятие еще отвратительным с помощью вашего понимания юмора?
– Нет, я не собираюсь, но… Ладно, как же мне с вами разговаривать?
