Грант вклинился почтительным шепотом:…
Неведомое море мысли бороздящий.
Оба на мгновение умолкли, а потом Грант сказал:
– Вы считаете, Вудсворд когда-либо думал об этом или мог подумать, когда говорил о «неведомом море мысли»? Это ведь буквально море мысли, не правда ли? И неведомое к тому же.
– Я никогда не думала, что вы любите поэзию, Грант, – сказала Кора.
Грант кивнул.
– Только мускулы, никакого мозга. Вот кто я.
– Не обижайтесь.
– Когда вы кончите бормотать стихи, джентльмены, – сказал Мичелз, – посмотрите вперед.
Он указал пальцем. Они снова были в потоке крови, но красные кровяные тельца (с голубоватым оттенком) двигались не в каком-то определенном направлении, а лишь слегка дергались под воздействием Броуновского движения. Прямо впереди была какая-то тень.
Лес ветвей был виден через прозрачные стеки капилляра, по каждой пряди, по каждому прутику бежала своя искра; но теперь медленнее.
После какого-то момента искры исчезли совсем.
«Протерус» остановился. Секунду или две было тихо, потом Оуэнс негромко сказал:
– Я полагаю, мы у цели?
Дьювал кивнул.
– Да. Тромб.
17. ТРОМБ
– Обратите внимание, как нервные процессы заканчиваются у тромба, – сказал Дьювал. – это видимое доказательство повреждения нерва, возможно, необратимого. Я не могу поручиться, что мы сможем помочь Бенешу, даже если удалим тромб.
– Хорошая мысль, доктор, – насмешливо заметил Мичелз. – Это оправдывает вас, не так ли?
– Заткнитесь, Мичелз, – сказал Грант холодно.
– Надевайте плавательный костюм, мисс Петерсон, – сказал Дьювал. – это нужно сделать немедленно. Выверните костюм наизнанку. Антитела уже сделались чувствительными к его наружной поверхности, а они могут тут появиться.
Мичелз криво улыбнулся.
– Не беспокойтесь. Слишком поздно.
Он указал на отметчик времени, который как раз поменял показания с семи на 6.
– Вы не сможете провести операцию за такое время, которое позволит нам добраться до того места в яремной вене, откуда нас должны извлечь. Даже если вы успешно удалите тромб, деминиатюризация застанет нас прямо здесь, и это убьет Бенеша.
Ни Дьювал, ни Кора не прекратили одеваться.
– Ну, тогда ему не будет хуже, чем если бы его не оперировали, – сказал Дьювал
– Ему – нет, но нам – да. Мы сначала будем увеличиваться очень медленно. Возможно пройдет целая минута, прежде чем мы достигнем такого размера, который привлечет внимание белых кровяных телец. А вокруг этого поврежденного места их миллионы. Мы будем поглощены.
– Вот как?
– Я сомневаюсь, сумеет ли «Протерус» задержать физическую нагрузку, создаваемую давлением пищеварительной капсулы внутри белого тельца. Ни в нашем миниатюризированном состоянии, ни после того, как корабль и мы уже выйдем наружу. Мы будем продолжать увеличиваться, но когда достигнем нормального размера, то окажемся раздавленными. Вам лучше уйти отсюда, Оуэнс, и поспешить к месту извлечения как можно скорее.
– Обождите, – раздраженно прервал его Грант. – Оуэнс, сколько времени у нас займет возвращение к месту извлечения?
– Две минуты, – резко ответил Оуэнс.
– Следовательно, у нас остается 4 минуты. Может быть больше. Деминиатюризация через 60 минут не является лишь осторожной оценкой? Можем ли мы остаться в миниатюризированном состоянии дольше, если поле удержится немного дольше, чем ожидалось?
– Может быть, – решительно сказал Мичелз, – но не обманывайте себя. На минуту больше. Две минуты во внешнем мире. Мы не можем обойти принцип неопределенности.
– Хорошо 2 минуты. А можем ли мы миниатюризироваться дольше, чем мы рассчитываем?
– Это может занять минуту или 2, если нам повезет, – сказал Дьювал.
– Из-за случайного характера структуры нашего мира, – вставил Оуэнс.
– Если нам повезет, если все, что нам может помешать…
– Но только минута или две, – сказал Мичелз. – В лучшем случае.
– Хорошо. У нас будет 4 минуты, может быть, 2 минуты лишних, плюс, может быть, минута медленной деминиатюризации, прежде чем мы причиним вред Бенешу. Это 7 минут нашего длительного искаженного времени. Идите, Дьювал.
– Все, чего вы достигнете, вы, сумасшедший дурак, это то, что вы убьете Бенеша и нас вместе с ним! – заорал Мичелз. – Оуэнс, переправляйте нас в место извлечения!
Оуэнс заколебался.
Грант быстро подскочил к лестнице и поднялся в купол к Оуэнсу.
– Выключите энергопитание, Оуэнс, – тихо сказал он.
Палец Оуэнса двинулся к выключателю и завис над ним. Но рука Гранта двигалась быстрее, и он решительным движением перебросил его в положение «ВЫКЛ».
– А теперь спускайтесь. Пошли вниз. Все это заняло несколько секунд, и Мичелз, наблюдавший за ними с открытым ртом, был сильно поражен, чтобы сдвинуться с места.
– Какого дьювола вы это сделали? – спросил он.
– Корабль останется здесь, – сказал Грант, – пока не закончится операция. А теперь, Дьювал, идите.
– Захватите лазер, мисс Петерсон, – сказал Дьювал.
Теперь они оба были в плавательных костюмах. Кора была вся в рубцах и буграх.
– Я должна удивительно выглядеть, – сказала она.
– Вы сошли с ума? – спросил Мичелз. – Все вы? У нас нет времени. Все это просто самоубийство! Послушайте меня! – он чуть не кипел от возмущения. – Вы ничего не сможете сделать!
– Оуэнс, подготовьте для них люк, – сказал Грант.
Мичелз бросился вперед, но Грант перехватил его, развернул и сказал:
– Не вынуждайте меня ударить вас, доктор Мичелз. Боль в моих мышцах и я – мы вместе не хотим этого, но если я ударю, я ударю сильно, и тогда, я вас предупреждаю, я сломаю вам челюсть.
Мичелз поднял кулаки, словно был готов принять вызов. Но Дьювал и Кора уже исчезли в люке, и Мичелз, видевший это, стал быстро говорить почти молящим тоном:
– Послушайте, Грант, разве вы не видите, что происходит? Дьювал убьет Бенеша. Это будет так легко. Небольшое смещение лазера, и кто заметил разницу? Если вы сделаете все, как я говорю, мы можем оставить Бенеша в живых, выйти наружу и попытаться завтра снова.
– Он может не дожить до завтра, и кое-кто говорил, что мы не сможем миниатюризироваться через такой промежуток времени.
– Он может дожить до завтра, но он точно умрет, если вы не остановите Дьювала. Даже если мы не сможем, завтра можно будет миниатюризировать других.
