Возможно нестандартное применение релятивистского щита, противометеоритных пушек, сейсмических зондов, ремонтных лазеров, систем дальней связи…
Делай, делай все, что необходимо! – подумал я. Алари вокруг меня не просто стояли, они подтаскивали какие-то устройства, они готовились к штурму. – Делай все, чтобы вернуться домой!
Выполняю. Включено защитное поле.
Кольцо не-друзей вокруг разлетелось, рассыпалось.
Выдвигаю противометеоритный щит.
Что-то неощутимо изменилось. Словно я-корабль вскинул над головой крепко сцепленные ладони… и купол потолка треснул под их напором, рассыпался пылью – и сгорел в мгновенной ослепительной вспышке.
Старт.
В потоке воздуха, вырывающегося сквозь пробоину, мы начали подъем. Препятствий не было, чужой корабль, видимо, не имел устройств для боя внутри собственного ангара.
Впрочем, я вообще не имел оружия.
Как смешно звучит – «нестандартное применение»… Да, щитом можно испарять космическую пыль на скоростях, близких к световой. А можно – рушить корпус недружественного корабля.
Мы выскользнули сквозь пробоину, когда в ангаре включилось какое-то поле – я мог видеть его бледное сияние. Это не было атакой или попыткой удержать нас, алари останавливали выходящий воздух. В облаке серебристых кристалликов замерзшего кислорода и паров мы удалялись от них.
Ого!
Корабль, на котором я был в плену, оказался огромным диском. И он был не одинок в космосе – повсюду мелькали чужие корабли. Небольшие шары, идущие нам навстречу группами по четыре, еще несколько дисков-гигантов. Стоило мне остановить внимание на каком-то из кораблей, как он начинал укрупняться, я видел каждое его движение и, кажется, отдельные детали внутренней структуры…
Отвлекающий маневр и уход. Произвожу пуск сейсмических зондов.
В кораблике – во мне – распахнулись амбразуры, и шесть маленьких конусов ушли навстречу чужим кораблям. Те рассыпались в стороны, словно им уже приходилось встречаться с таким маневром.
Шесть огненных сфер вспыхнули в космосе. Я видел, как льются в пространство потоки излучения, как отгораживаются от взрывов пленками защитных полей чужие корабли.
Субатомные заряды средней мощности. Используются для зондирования недр необитаемых планет и преодоления нерасчетных ситуаций.
Мы пронеслись сквозь бушующее пламя. Не-друзья остались позади.
Переходим на сверхсвет…
Я пришел в себя в кабине. Руки по-прежнему были погружены в серебристую жидкость, но я больше не ощущал себя кораблем.
Как хорошо, когда не приходится смотреть во все стороны сразу!
Ты терял сознание. Сейчас твое состояние улучшилось?
– Да, – прошептал я. – Где мы?
Во вне-пространстве. Движемся к Родине.
– Это далеко?
Корабль ответил после паузы.
Уровень твоих нарушений очень велик.
– Наверное. Я ничего не помню. Даже имени.
Ты Ник Ример. Пилот Дальней Разведки.
– Мне плохо, – признался я. – Я ничего этого не помню.
Ситуация имеет признаки критической. Я обязан самостоятельно доставить тебя на Родину. Если ты дашь иные распоряжения, я вправе не подчиняться.
– Я ничего иного не хочу! – Какое-то раздражение возникло у меня к послушной и преданной и одновременно туповатой машине. – Я ведь это и приказывал!
Предупреждение о временном ограничении прав было сделано.
– Ну и вези!
Я вырвал руки из чмокнувшей жидкости, оглядел кабину. Неужели это – место моей работы-для-родины? Как я смогу приносить пользу дальше, если память не восстановится?
Нет, мне помогут. Обязательно помогут. Ведь я сделал так много – в беспамятстве, не имея оружия, выбрался из плена, а теперь направляюсь домой, везу ценнейшую информацию. Пусть я не многое помню, корабль наверняка сохраняет все важные данные.
Есть еще и вещественные трофеи. Точнее – подарки. Нож, куртка, ботинки, брюки… проявления чужой культуры, такого близкого нам мира…
Я опустил левую кисть в воронку терминала. Только одну руку – словно сам себе напоминая, что не собираюсь вступать в полный контакт.
– Сколько продлится полет?
Около четырех часов.
– А сколько это?
Ты утратил чувство времени?
– Да!
Вывожу на экран.
Засветились оба экрана. На том, что против свободного кресла, была лишь серая мгла. А передо мной квадратный циферблат, разделенный на десять секторов. По циферблату скользила стрелка, еще две были неподвижны.
Сутки – это период обращения Родины вокруг оси. Сутки состоят из десяти часов. Час – из ста минут. Минута – из ста секунд. Полный оборот зеленой стрелки – сто секунд. Полный оборот синей – сто минут. Полный оборот красной – десять часов.
Как все просто и естественно. Иного и быть не может. Но ведь даже это – забыто!
Выдернув руку из воронки, я закрыл лицо ладонями. Нет, мне не стать теперь нормальным. Никогда. Я больной, неполноценный, урод, достойный лишь жалости товарищей. Пусть я вернусь домой, мне уже не узнать знакомых лиц. Я буду открывать свой мир заново. Искать новое место в жизни.
Может быть, через годы… год – это период обращения Родины вокруг Матушки… вспомнил, надо же… через годы я научусь быть нормальным. Точнее – казаться. Потому что всегда буду помнить этот миг, когда я смотрел на циферблат часов и мне казалось смешным и нелепым, что в сутках десять часов, а в часе сто минут…
Я опустил руку в терминал.
– У меня серьезные расстройства памяти и восприятия, – сказал я. – Правильно, что ты не будешь подчиняться моим приказам, борт-партнер. Я буду ждать помощи специалистов.
Мужественное и мудрое решение.
– Я хочу вспомнить как можно больше, борт-партнер. Сообщи мне, с какой целью я находился в космосе?
Дальняя Разведка.
– Существа, у которых мы были в плену, – они известны на Родине?
Данные отсутствуют. Предполагаю, что нет.
– Как я попал в плен?
Мы встретили их малые корабли. Ты решил произвести контакт, захватить один из кораблей и доставить на Родину в целях установления дружественных отношений.
– Это… правильное решение?
Да. Рекомендованная процедура первого контакта – захват единичного представителя чужой расы.
– А почему же мы попали в плен?
