Забежав в один из дворов через арку, голые трупы налетели на пузатого бухгалтера-интеллигента, спешащего по крайне важному дельцу, жутко испугали его, но трогать не стали. Последняя парочка зомби разве что за руки не держалась, солнце светило над их головами, яркое и почти праздничное.
Мобильный отряд спецназа возник на пути спешащих подальше мертвецов, которым, похоже, не посчастливится долго пробыть в «живом» состоянии.
Первая автоматная очередь ближайшего бойца нашпиговала мёртвые тела, а правая рука Наташи была отстрелена (не до конца, она осталась болтаться на вене со свернувшейся кровью внутри)… В следующий момент тело девушки-слесаря «израсходовали» по кускам.
Увидев настоящую смерть своей подруги, Рашид пришёл в бешенство окончательно. Зомби-парень из последних мёртвых сил кинулся на спецназ, а военные поспешили исполосовать Рашида хорошими пулями. Омертвелая плоть лопнула в нескольких местах под воздействием свинцовых зарядов. Голова последнего зомби оторвалась от шеи, из которой медленно потекла какая-то слизь. Глаза Ахметова остались открытыми, но видеть мир живых больше не могли…
Всё закончилось. Апокалипсис ходячих трупов всё-таки не наступил. В итоге город гудел, обсуждая случившийся ужас с жертвами и стрельбой, а в новостях в любом случае не сказали всей правды.
Часть четвёртая
Волнения улеглись окончательно уже через несколько дней. Горожане вернулись в привычное состояние обычной жизни. Учёба и работа прикрыла собой память об убранных трупах, ещё недавно лежащих на улицах города.
Да и сама весна не давала скучать. Впрочем, так было не со всеми… Например, следователь УгРо Свиридов просто сидел в надоевшем кабинете, ожидая свершения чудес оперативной работы. Расследование странных самоубийств (особенно в свете последних событий) превратилось в некую неразрешимую задачу, которая никак не шла из головы следователя.
И вот к нему в кабинет заглянул Витя (оперативник лет тридцати). Поздоровались. Виктор сказал:
– Помнишь тех деток, Зуева и Ковальчук? Они в своей школе полный беспредел устроили.
– А, эти. Да, помню. – Насторожился Пётр Свиридов.
– Их в дурдоме содержат, ты знаешь?
– Знаю. Я пробовал их допросить, но ничего внятного не добился. Ни слова, они только рычали и хрипели.
– А сейчас к ним вернулась речь. Можешь поехать в психушку и сам убедиться.
Срываясь из скучного кабинета, Свиридов благодарил судьбу, подкинувшую ему хоть какой-то шанс сдвинуть расследование с мёртвой точки…
Здание психиатрической больницы за бетонной оградой внушало неизменный трепет у простых посетителей. Пётр Свиридов, предъявив «волшебные» корочки, получил белый халат (единственное, чем персонал отличался от стандартных сумасшедших) и прошёл внутрь первого отделения. Бледно-жёлтые коридоры дурдома угнетали следователя, но выполнять свою работу он собирался при любом раскладе.
Свиридова проводили до кабинета директора учреждения, коим являлась Вера Павловна – приятная старуха-психиатр. На самом деле ей было пятьдесят с небольшим, но многолетняя практика психиатрии оказала губительное влияние на внешность женщины. Впрочем, Вера Павловна старалась не унывать.
Она радушно встретила следователя, предложив ему чашку кофе, от которой Свиридов вежливо отказался. Сыщику не терпелось навестить рехнувшихся школьников…
Миша Зуев и Танечка Ковальчук пребывали в отдельной маленькой палате. Подростков пристегнули ремнями к жёстким кроватям, чтобы они не покалечили персонал клиники. Безумное бешенство не покинуло детей до сих пор. Правда, теперь они начали произносить членораздельные фразы, не означающие, впрочем, ничего конкретного.
Вера Павловна отворила дверь своим ключом, Пётр Свиридов осторожно прошёл вслед за ней в палату. И сразу услышал шипение со стороны связанных подростков, яростно заелозивших на койках в надежде освободиться.
– Здравствуйте, дети. – Торжественно произнесла Вера Павловна, после чего злобная ругань школьников-психов гулко прокатилась по палате. Но весь их мат состоял из повторения пары грубейших слов. А потом, дождавшись молчания плюс сдержанного рычания, следователь спросил деток, смогут ли они рассказать хоть что-нибудь из того дня, когда по их вине пострадало столько народу.
– Газировка… Газировка! – наперебой заорали подростки. Мальчик и девочка прорычали что-то ещё про чердак, а дальше впали в некое подобие поведения при горячке (когда человека мучает жар или приступы конвульсий).
Поняв, что больше ничего от этих пациентов не добьёшься, Свиридов покинул палату вместе с начальницей психбольницы… Уже на улице, торопливо выйдя за ограду, следователь уголовного розыска стал судорожно соображать, какой же дальше предпринять шаг в расследовании. И словно весенним ветерком в голову Петра принесло мысль о посещении той самой школы, где учились Зуев и Ковальчук (и где преподавал историю Ромка Шукшин, кстати, в данный момент устроивший Варечке Орловой расчудесные оральные ласки, пока у обоих выдался свободный денёк).
Серое здание школы, казалось, отличалось от дурдома лишь отсутствием бетонного забора. Свиридов, поставив в известность местную директрису о новом витке в расследовании, безотлагательно направился на школьный чердак.
«Газировка, газировка…» – прокручивал в мозгу слова безумных подростков следователь, пока поднимался по лестнице. Вот уже и люк на чердак. Пётр Свиридов, стараясь не испачкаться пылью, пробрался-таки в полутёмное помещение под крышей. Мысль о том, что с фонариком всё было бы чуть проще, показалась следователю немного запоздалой.
Через узковатые «оконца» задувало. Но затхлый запах, рождаемый весенним теплом, сейчас не слишком-то волновал сыщика. Свиридов приступил к осмотру школьного чердака…
Наполовину полная бутылка газировки с красной этикеткой валялась у стены почти в середине помещения. Намотав на руку платок, следователь осторожно и трепетно поднял предполагаемую улику по делу о диких детях. От бутылки веяло чем-то по-настоящему зловещим.
С мыслью доставить содовую экспертам в лабораторию (да поскорей), Пётр Свиридов покинул чердак, довольный проделанной работой.
Эксперты нашли отпечатки пальцев, принадлежащие сразу нескольким людям. Все они моментально стали подозреваемыми. Но, к примеру, продавщица латка в школьной столовой вряд ли была способна отравить газировку так, чтобы вполне обычные подростки превратились в двух сумасшедших агрессоров, жаждущих смерти для всех окружающих.
Однако, один из этих возможных злодеев, виновных в гастрономическом терроризме, некий Массодов, являлся химиком-вирусологом по профессии. Ему-то следователь Свиридов и уделил особо пристальное внимание…
Первый допрос проходил в обстановке почти приятельской (так могли бы беседовать стародавние друзья, один из которых ведёт другого на расстрел).
– Как вы объясните тот неоспоримый факт, что ваши отпечатки были найдены на бутылке газированной воды, в которой оказался загадочный препарат, предположительно вызвавший буйное помешательство у двоих школьников?
