Некоторое время я безостановочно бродил взад-вперед по этому островку, размахивая руками, чтобы стало потеплее. Вокруг лица колыхалось облачко сконденсировавшейся влаги от выдоха. Я никак не мог вспомнить. Я не мог вспомнить мелодию.
Самое скверное заключалось в том, что замок был всего лишь сеансом разогрева. Никакое это было не удовольствие и не развлечение, вообще никакая не радость, но, по стандартам Рейфа, это был «мокрый сон», сон с поллюциями. Прошло целых восемь лет с тех пор, как мне пришлось посмотреть самому себе в лицо, восемь лет, в течение которых я не раз сподобился протащить случайного бедолагу через Джимленд в целости и сохранности, будучи абсолютно уверен, что сам я пребываю в относительной безопасности, а риск может исходить только от монстров, преследующих других людей.
Безопасности больше не было, даже относительной. Совершенно не было. Человека, которым я был столь долгое время, более не существовало. Его подрезали, подсекли, выбросили в прошлое и сорвали с него все покровы. Я снова стал самим собой, и мне было страшно. Я потерял сноровку, забыл, как это – быть самим собой, и сейчас, в диком раздражении бродя по этому островку, дожидаясь чего-то дьявольского, что вот-вот должно воспоследовать, я настырно копался у себя в памяти. Мне пришлось забраться очень далеко в прошлое, очень далеко, вспомнить того человека, каким я был когда-то. И что в итоге? Утраченный Рай или Рай Обретенный? Догадайтесь сами.
Потом, побуждаемый внезапным уколом интуиции, я обернулся и посмотрел назад. Там ничего не было.
Всего три минуты назад там что-то было. Не на том островке, на котором я стоял, а дальше, в отдалении. Островов через двадцать от этого места располагался грозовой фронт, он двигался в мою сторону, и это было Нечто. Я пока что не видел, что это на самом деле, но в одном был совершенно уверен. Мне совсем не хотелось с ним встречаться, не было у меня никакого желания с ним знакомиться, никакого стремления с ним как-то взаимодействовать, никоим образом.
Что они из себя представляют, эти Нечто? Ну, черт бы меня побрал, если я знаю. Вот отсюда и их название. Это просто всякие скверные вещи и явления. Они подобны злобным маленьким моторным катерам, которые носятся, баламутят воду и поднимают волны в Джимленде. Вы не столько видите их, сколько ощущаете последствия их появления. Они всегда были здесь, хотя, как мне кажется, теперь их стало больше, чем было раньше, и они, несомненно, гораздо опаснее. Большинство бедолаг, которых мне удалось протащить через Джимленд, страдали от воздействий какого-нибудь Нечто, которое самым случайным образом вдруг врезалось в их поток и начинало их баламутить, пугать и возбуждать. Бывали случаи, когда это Нечто начинало надвигаться, наваливаться на такого бедолагу, но не часто и не в последнее время. Не в последние восемь лет.
При нормальном ходе вещей я могу справиться с таким Нечто достаточно эффективно, хотя никоим образом не строго научными методами. Кроме того, это не так уж легко, после такого предприятия чувствуешь себя полностью вымотанным – именно поэтому после каждого подобного задания я в течение нескольких дней вообще ни на что не способен. Они очень похожи на невидимые липкие щупальца, ползающие по комнате, полной пыли. Чем дальше они протягиваются, тем больше пыли на себя собирают, тем тяжелее становятся и тем быстрее продвигаются дальше. И вся хитрость в том, чтобы знать, как их остановить, не дать им преследовать вашего подопечного, в частности, не дать им продвинуться, проникнуть сквозь его пыль. С годами я научился неплохо с ними справляться, отражать их атаки, но это пока они оставались более или менее такими же самыми.
А вот теперь все будет совсем иначе. Теперь они будут сильнее и еще более липкими и приставучими, они будут крупнее и быстрее. И рано или поздно мне придется столкнуться с одним из них, но мне не хотелось, чтобы это произошло сейчас. После событий в замке я все еще чувствовал себя в низшей точке упадка сил, все еще то и дело нервно поглядывал вниз, желая убедиться, что на мне надеты хоть какие-то штаны. Оказаться лицом к лицу с таким Нечто требует немалой ментальной силы и решительности, и, хотя я довольно быстро оправлялся от последствий произошедшего в замке – намного быстрее, чем кто-либо другой на моем месте, – мне не хотелось рисковать и браться за дело более крупное, чем такое, с каким я мог бы справиться. Джимленд ведь мне не принадлежит, да он и никому не принадлежит и не подвластен. Нет здесь никакого особого управления или руководства.
Я лег ничком на краю острова и заглянул вниз – без особой надежды, просто для того, чтобы окончательно убедиться, что это не реальный выход из положения. Каменная колонна, на верхушке которой я находился, была здорово выветрена и повреждена атмосферными явлениями, но на ее поверхности имелось некоторое количество подходящих и вводящих в искушение выступов и впадин. Но тут же навалившееся на меня головокружение лишний раз подтвердило то, что я уже знал и так. Эта колонна была не такая, как те, по которым мы лезли в замок. Здесь цепляться за эти выступы и впадины нужно было по-настоящему, и я отлично понимал, что если действительно попытаюсь спуститься вниз, гравитация будет работать на полную мощность. Опоры и зацепки, которые я разглядел, были всего лишь уловкой, попыткой заманить меня, заставить карабкаться вниз. И это означало вот что. Первое: то, что находится там, внизу, не обещает мне ничего хорошего. И второе, что еще хуже: Джимленд начинает искажаться и деформироваться, едва кто-то попытается лишний раз подчинить его своим целям и намерениям.
Я поднялся на ноги и снова посмотрел вдаль. Нечто было теперь гораздо ближе, всего в пяти островах от меня. Ничего особенного там было еще не разглядеть, но я знал, что оно приближается. Что-то такое происходит в воздухе, когда оно рядом, что-то такое, отчего шея сзади холодеет. Это похоже на ощущение, когда смотришь на какое-нибудь проклятое место или на ночное кладбище: шее холодно, пальцы покалывает, внутри все трясется, и ты понимаешь, что на тебя движется что-то жуткое.
Зажмурившись, я сконцентрировался и попробовал представить себе, что я нахожусь где-то в другом месте. Это вообще-то всегда нелегко, а особенно в стрессовой ситуации, но это можно проделать, если сумеешь подгрести нужные воспоминания и нажать на нужные промежуточные кнопки. Когда я открыл глаза, то по-прежнему находился на этом островке, а плохое было еще ближе. Я попробовал еще раз, хотя знал, что это бесполезно. Это напоминало попытку подпрыгнуть, когда твои ноги привязаны к полу.
Так оно, собственно, и обстояло. Некоторым образом. У меня еще оставался шанс, что я не слишком отстал от Элкленда, а ведь именно за ним я должен был приглядывать. Мне вдруг стало холодно.
– Это ваш остров, сэр?
Я обернулся и увидел позади себя двоих полицейских. Оба они были одеты в темно-синие мундиры и черные сапоги, у них были высокие шлемы, увенчанные хромированными гребнями. Выглядели они отнюдь не дружелюбно. С этими своими совершенно одинаковыми усиками и пронзительными взглядами они выглядели как настоящая неприятность, и я снова ощутил чувство вины.
– Э-э-э, нет… – запинаясь, ответил я, проклиная себя за то, что не смылся отсюда еще до появления этого Нечто.
