Все еще не понимая, о каком пациенте идет речь, я глянул через плечо Мак-Кормака на койку. Там лежал совершенно незнакомый мне молодой человек, до пояса укрытый легким одеялом. На груди виднелась тугая повязка, какую обычно накладывают при переломах ребер. Лицо уродовали обширные гематомы недельной давности. Набрякшие черно-фиолетовые вздутия уже начали желтеть по краям, из-за чего парень походил на живой труп. Глаза раненого были открыты, он с интересом переводил взгляд с одного посетителя на другого.
Вторая койка пустовала.
– Что с ним? – поинтересовался я.
– Вы не помните? – изумился Мак-Кормак. – Впрочем, о чем это я?! В последние дни у всех нас было столько работы – разве всех упомнишь? У него сотрясение мозга, переломы четырех ребер, сильнейшие множественные ушибы мягких тканей и внутреннее кровотечение. Признаться, я не думал, что он выкарабкается. Но сегодня утром кровотечение самопроизвольно прекратилось, дыхание сделалось ровнее, и пациент пришел в сознание. Сказал, что очень голоден и умирает от жажды. А когда его покормили и дали напиться, начал рассказывать такое… Сперва я счел его слова бредом помрачившегося рассудка. Но потом все же решил послать за капитаном Уоллесом.
Странное дело: пока Мак-Кормак говорил, в моей памяти начали всплывать смутные картины и чьи-то реплики. Мой первый день в госпитале. Палаты переполнены, а раненые все поступают. Их укладывают в холле и коридорах, освобождают и наскоро моют подсобные помещения. Очередные носилки. «Расступитесь! Дайте пройти! Он – единственный с «Сына грома», кто выжил! Мы не можем дать ему умереть!» Словно сквозь туман я вижу доктора Мак-Кормака. Он склоняется над раненым. «Вы правда с «Сына грома»?» – спрашивает он. Вопрос эхом отдается в моей голове. «Да, сэр, – с усилием разлепляет губы раненый. – Матрос Джон Скроу, сэр.» И теряет сознание.
– …матрос Джон Скроу, сэр, – эхом долетело с койки.
Голос был слабый, но ясный. Вопрос, заданный Холмсом, я пропустил. Впрочем, нетрудно догадаться, о чем спросил мой друг.
– Хорошо, что вы здесь, коллега, – вновь отвлек меня Мак-Кормак. – Мне надо идти, у меня вечерний обход. Проследите, чтобы беседа длилась не больше получаса. А лучше – двадцать минут. Джон идет на поправку, но он еще очень слаб.
– Да, конечно, – я достал из кармана часы и засек время.
4. Щупальцы
Рассказ Джона Скроу, матроса с миноносца «Сын грома»
Когда капитан отдал приказ «Полный вперед!» и наш миноносец устремился на врага, я находился там, где мне и полагалось по боевому расписанию: на платформе кормового двенадцатифунтового орудия. Я был вторым заряжающим в расчете, сэр. «Сын грома» быстро набрал полный ход – все свои двадцать семь узлов. Марсианские треножники приближались, но команды «огонь» не было. Вскоре передний марсианин выпустил в нас черный газ, и я подумал, что нам конец. Но облако газа лишь обдало левый борт, и мы проскочили. Я едва верил в наше счастливое избавление и, кажется, даже расхохотался от радости и облегчения. Рано я радовался! Второй марсианин пустил в нас свой луч. Корабль подбросило в воздух на добрых десять футов, что-то взорвалось, на меня дохнуло адским жаром – и я кувырком полетел за борт.
Тогда я был уверен, что лечу прямиком в преисподнюю. Но Господь был милостив ко мне. Оглушенный, я упал в воду плашмя, и жгучая боль от удара привела меня в чувство. Мне дважды повезло: меня швырнуло через правый борт – и достаточно далеко, так что я не попал под винт. Вынырнув, я увидел, как окутанный дымом и паром «Сын грома» дал залп, и еще один, и марсианин рухнул в воды залива. Не помня себя, я закричал «Ура!» – и едва не захлебнулся.
Положение мое было незавидным. До берега – почти две мили, а все мое тело болело, и в голове то и дело мутилось. Я боялся в любой миг потерять сознание и пойти ко дну. Меня ведь сначала приложило взрывом на борту, а потом еще и шваркнуло о воду. Я понимал: две мили до берега мне никак не проплыть. Но в заливе было полно цивильных судов и лодок, а значит, была надежда, что меня заметят и спасут.
Собственно, только на это я и надеялся.
Я поплыл к берегу. Я загребал руками из последних сил, плохо соображая, что делаю и куда плыву. Ведь там, впереди, были марсиане, и я плыл прямо к ним! А потом рвануло так, что я ощутил удар всем своим телом! Залив вокруг едва не кипел, я заорал от боли и снова наглотался воды. Вокруг стоял дым и пар, вода бурлила, как в котле, что-то вспыхивало, лязгало и грохотало… Тут вода расступилась, как воды моря в Библии, и я увидел Его!
…Кого «его», сэр? Его! Нет, не Господа нашего, скорее уж наоборот. Нет, сэр, и не Дьявола. Хотя… Если бы вы, сэр, Его видели, вы бы тоже не знали, как Его назвать! Сперва я решил, что из глубин поднялся гигантский спрут. Да, у него были щупальцы – каждое толще меня, и длиной футов сто! Я не вру, сэр, клянусь вам! Росли они не вокруг клюва, как у спрута, а вроде бороды у человека. Да, сэр, борода из щупальцев! А под ней бородавчатое тело величиной с двухэтажный дом! Как у жабы, сэр! У такой жабы, что во сне увидишь – не проснешься! Мне показалось, Он отталкивался от дна. Залив Вайрли Ченнел не слишком глубок, особенно для такого чудовища. Чем отталкивался? Ногами, сэр. Да, у него были ноги. Как у лошади. О-о-очень большой лошади – ну, вы меня поняли, сэр. Кажется, с копытами – я точно не разглядел. Сколько ног? Тоже не разглядел. Может, четыре. А может, шесть. И еще перепонки на спине, вроде крыльев летучей мыши. Он их один раз раскрыл, а потом сложил.
Нет, сэр, взлететь он не пытался, это точно.
И вот Он восстал из глубины, в облаках пара и дыма, и поднял такие волны, что меня завертело, швырнуло прочь, а потом понесло обратно. Прямо к Нему! Но Он, конечно же, не обращал на меня внимания. Сквозь дым я видел, что Он схватился с последним оставшимся в заливе марсианином. Он обвил его щупальцами и потащил в воду. Марсианин пытался отбиваться, даже отрезал своим лучом Ему кусок щупальца. Но это лишь разъярило Его! Он вскинул марсианина в воздух, с размаху швырнул треножник в залив – и уже там, на дне Вайрли Ченнел, принялся топтать его своими лошадиными ногами!
Аппарат, что пускает тепловой луч, упал в воду, и она разом вскипела. Я понял, что сейчас сварюсь заживо, но тут Он ухватил меня кончиком щупальца. Я словно угодил в склизкие тиски. От смрада меня вывернуло наизнанку. От прикосновения Его плоти моя одежда шипела и расползалась, будто на нее плеснули крепкой кислотой. Еще несколько секунд, и едкая слизь добралась бы до моего тела. Это была бы поистине ужасная смерть! Уж лучше бы я погиб вместе с «Сыном грома» или сварился вкрутую в водах Вайрли Ченнел!
Не знаю, побрезговал он мной, или – о чудо?! – пожалел меня. Щупальце взметнулось в воздух – и я, как снаряд из пушки, полетел сквозь дым над водой, прямо к берегу.
Мне снова повезло. Я упал на мелководье; наискось вошел в воду головой вперед и ударился о дно. К счастью, оно было илистым и мягким. Тем не менее, я не помню, как вынырнул, как добрался до берега. Помню только, как увидел зеленую травинку – совсем рядом, в паре дюймов от моего носа – и лишился чувств. Очнулся я по дороге в госпиталь, куда меня несли добрые люди. Они сперва приняли меня за мертвого, но среди них оказался отставной военный фельдшер. Он приложил ухо к моей груди и услышал, что сердце еще бьется.
