От его улыбки Том едва не подавился.
4. Портрет в гостиной викария
– Нет, и не просите!
Вдова Пристли была возмущена. Да что там! – она была в ярости. В ее списке вызывающе аморальных предложений идея загипнотизировать маленькую девочку занимала второе место, строго между поклонением Сатане и юбками выше щиколотки. Пожалуй, Сатана даже располагался поближе – благочестивая экономка викария плохо понимала значение слова «гипноз», снабжая его признаками черной мессы.
– Через мой труп!
После бурно проведенной ночи Том не удивился бы, прими мистер Холмс – а в особенности профессор Ван Хелзинг! – предложение вдовы. Боясь сгоряча брякнуть лишнего, грузчик встал из-за стола и отошел в сторонку, под яблоню. Сидром их сегодня не угощали, и зря: у Тома пересохло в глотке, а попросить миссис Пристли об одолжении он стеснялся. Отсюда ему были хорошо видны окна левого крыла дома, часть гостиной – и викарий Симпсон на стремянке. Взмахивая молотком, через раз тряся рукой и дуя на ушибленные пальцы, викарий пытался вколотить в стену пару длинных гвоздей. Внизу ждал своей очереди портрет в золоченой раме.
– Миссис Пристли! Мой друг Ватсон – доктор! Почтенный мистер Ван Хелзинг – профессор медицины. И после этого вы способны упрекнуть нас…
– Способна! И упрекну!
Ни платье с кружевным воротником, ни чепец не могли скрыть превращения вдовы из доброй бабушки в дикую фурию. Рискни джентльмены прорваться к Дженни силой – сражение с графом показалось бы им вечерней прогулкой над рекой.
– Вы несправедливы. Наш замысел абсолютно безопасен. Более того, он благотворно скажется на малютке Дженни…
– Искуситель тоже был ласков с Евой!
– Миссис Пристли!
– Ни за что!
Викарий выйти к гостям не пожелал. Том глядел, как, управившись с гвоздями, преподобный Симпсон вешает портрет на стену. С полотна, частично искажаемый оконным стеклом, Тому усмехался денди самой привлекательной наружности. Слово «денди» Том слыхал от папаши Лейзмана – так папаша дразнил Эдди-рыжего, младшего из лесорубов Гриффит – и искренне полагал его заменой слову «красавчик». Ангелок, подумал Том. Ну чисто тебе ангелок, только без крыльев. И впрямь, во внешности молодого человека, изображенного на портрете, крылось что-то небесное, полное тайной добродетели.
– Нравится? – спросил мистер Холмс.
Оставив доктора с профессором уговаривать строптивую вдову, он неслышно подошел к Тому.
– Ага, – кивнул Том.
Ни на минуту Рэдклиф не усомнился, что мистер Холмс говорит о портрете. О чем же еще?
– Мне кажется, я узнаю кисть, – Холмс рассуждал вслух. Жестикулируя, он словно поглаживал картину издалека, проверяя качество на ощупь. – Джордж Хейтер? Нет, Хейтер писал свежее. Бэзил Холлуорд? Ну конечно, Холлуорд! Не тот ли это портрет, за которым охотится наш энергичный мистер Пфайфер? Том, приятель, вы не в курсе, давно ли преподобный Симпсон обзавелся этим шедевром?
– Недавно, – с уверенностью ответил Том. – Видите, он его вешает на стенку. Значит, купил на днях.
Мистер Холмс всплеснул руками:
– Том! Скотланд-Ярд по вам плачет! Вы стали бы лучшим инспектором, чем даже Лестрейд. Но почему вы не допускаете, что портрет находится в распоряжении викария уже много лет? Допустим, раньше он висел в спальне, а сейчас хозяин решил его перевесить.
– В спальне? – изумился Том.
– А что?
– Портрет мужчины в спальне его преподобия?!
– Да, – сокрушенно признался Холмс. – Тут я дал маху. Хорошо, портрет викарий приобрел недавно. Привез из Лондона? Если так, это случилось еще до высадки марсиан.
– После, – возразил Том. – Его преподобие взял портрет у старьевщика Драйзера. У того, кто передал вам скрипку, сэр.
– Скрипка работы Страдивари? Портрет кисти Холлуорда? Том, ваш старьевщик – филиал Лувра! Откуда у него этот портрет? Кто-то принес в залог? Уверен, мистер Драйзер подрабатывает ростовщичеством…
– Это портрет из имущества Лиггинсов, сэр. Когда их дом сгорел…
Том замолчал. Сперва он не поверил сам себе. Казалось, губы, язык и гортань зажили отдельной жизнью, произнося черт знает что. Но память тут же прояснилась, вернув душевный покой. Так ясно, словно это случилось вчера, Том вспомнил, как видел портрет в холле дома Лиггинсов. Ну да, он висел чуть ниже оленьих рогов, укрепленных на дубовом щите. Бальтазар Лиггинс пригласил Тома помочь затащить новый шкаф на второй этаж. Шкаф Том поднял в одиночку, посмеиваясь, когда мистер Лиггинс суетился вокруг, жалуясь на боли в пояснице. Шагая по лестнице, похожий на черепаху в панцире, Рэдклиф ясно видел портрет – денди, ангел без крыльев, улыбался грузчику уголком рта. Мистер Лиггинс, заметив интерес Тома, еще сказал, что портрет был ему прислан родственниками из Лондона.
Похоже, мистер Холмс заметил колебания собеседника:
– Вы уверены, Том?
– Да, сэр. Я сам видел этот портрет в доме Лиггинсов.
– Когда?
Том ответил не сразу. Когда же он тащил проклятый шкаф?
– На днях? – настаивал Холмс. – Весной? В прошлом году?
– В прошлом году, – с облегчением выдохнул Том.
– Точно?
– Вне сомнений, сэр. Вот вы сказали: «в прошлом году» – и я все вспомнил. Прошедшей осенью, в ноябре.
– Значит, едва я сказал…
– Спасибо вам, сэр. Голова совсем не варит…
– Солдаты, – вмешалась вдова Пристли, – снесли все остатки имущества Лиггинсов в кладовку Драйзера. Капитан Уоллес велел хранить до особого распоряжения, а то и распродать в пользу бедняжки Дженни. Его преподобие взял портрет в погашение долга.
– Какого долга? – заинтересовался Холмс.
Вдова поджала губы. Чувствовалось, что она не одобряет поведения викария.
– Его преподобие считает, что сильно потратился на Дженни. Новое платье, башмачки… Говорит, что девочка прожорливей свиньи. И потом, свинью можно осенью пустить на колбасы, а куда пустишь сироту? Ложь! Дженни клюет, как птичка. Я намекнула его преподобию, что портрет стоит больши́х денег, много бо́льших, чем расходы на милую крошку, но его преподобие затопал на меня ногами. Заявил, что слышать ничего не хочет. Что уволит меня без рекомендаций, если я не замолчу сейчас же. Портрет околдовал его, джентльмены, верьте моему слову! Так вы клянетесь именем Господним, что гипноз пойдет ребенку на пользу?
– Клянусь, – твердо ответил профессор Ван Хелзинг.
Его клятву заглушил набат, ударивший с церкви Святого Петра. Впору было поверить, что Петр, райский ключарь, трижды отрекшийся от Христа в течение одной ночи, не одобряет клятвы голландского охотника на вампиров.
5. Езда на диком быке
Из записок доктора Ватсона
