– Ну, – сказала Джейн, – я имела в виду – потом, позже. Сейчас нет никаких других. Ты первый.
– Первый?
– Первый образец новой формы жизни. Прародитель новой расы. Что-то очень особенное. Ты должен гордиться.
– Но я ничего не сделал!
– И тем не менее ты первый представитель своего вида.
– Да, наверное, это важно. А что насчет вас? Вы двое были здесь до меня.
– О, мы не в счет, – сказал Арчи. – Ты первый в своем виде, а мы последние в своем. Сегодня самый важный день в истории твоего вида.
– То есть все начинается здесь?
– Да. Главное, понять, что все это должно где-то начаться для вас.
– Я первый! – воскликнуло существо.
– Но не последний, – добавила Джейн. – Мы объясним это позже. Главное, понять, что все это должно где-то начинаться. Сегодня это и происходит. Начало. День первый. Самый важный день в истории твоей расы, которая должна появиться. День, который вы станете праздновать, если не забудете.
– Ты сказала, я сверкаю?
– Да. Наверное, ты кристаллическая форма жизни.
– А вы нет?
– Спасибо, нет! Мы из протоплазмы, устаревшая модель.
– Не знаю ничего о других моделях. Ведь я только что появился.
– Нам это известно, – сказал Арчи. – Не нужно забегать вперед. Рождение из небытия само по себе – важный жизненный опыт.
– Это нечто отличное от того, что я знал. Интереснее, хотя и там было неплохо.
– Расскажи, как было там.
– С удовольствием. Но прежде мне хотелось бы получить имя.
– Зачем? – удивился Арчи. – Ты же в единственном числе. Вряд ли тебя можно с кем-то спутать.
– Просто мне кажется, я буду чувствовать себя увереннее, если обзаведусь именем. Так я смогу относиться к себе как к личности, а не как к представителю вида.
– Он быстро учится, тебе не кажется? – обратился Арчи к Джейн. – Парень не промах! – Повернувшись к существу, он сказал: – Намотай на ус, что до тех пор, пока ты являешься единственным представителем вида, личность и раса в тебе слиты воедино. И каким бы ты ни был, те, что придут за тобой, будут твоим образом и подобием, хотя и не таким совершенным, как ты. Не важно, насколько несовершенен можешь быть ты, это твоя сущность, которая задает тон всему последующему.
– Это хорошо, – сказало существо. – Но лучше, если бы это являлось результатом моих личных заслуг, а не следствием того, что мне посчастливилось (или не посчастливилось) стать первым. Но я понимаю, что этот момент следует рассмотреть позже, когда я буду знать больше. Объясни мне, почему я не могу вас увидеть, как бы ни старался?
– Причина в твоей зрительной системе, – сказала Джейн. – Создавая ее, ты, конечно, постарался на славу, вот только встроил задом наперед. Сейчас она сориентирована так, что ты видишь только себя.
Существо ощутило неловкость. Еще одно понятие, в котором он обязательно разберется, как только появится возможность!
Пока же он сказал:
– На самом деле мне нравится смотреть на себя. Однако из вежливости, я думаю, мне следует перенаправить зрение.
И существо перенаправило зрение, потеряв при этом себя из виду. Это было печально, потому что так приятно смотреть на что-то блестящее. Два существа, которых он увидел, не блестели.
– Можно просто звать тебя Адамом, – предложил Арчи. – Как-никак ты первый.
– Это имя что-нибудь значит? – спросил Адам.
– Ох, я и забыл. Разумеется, ты ничего не знаешь про настоящего Адама. Он был первым человеком на Земле. Это хорошее имя и тебе подходит.
– Но оно не может быть моим настоящим именем, – возразил Адам. – Оно из языка твоей расы, а не моей.
– Ну а как иначе? Твоей расы пока нет.
– Это можно очень быстро исправить, – сказал Адам, рассердившись.
– Как пожелаешь. Но я бы повременил. Мы здесь задержались именно для того, чтобы объяснить тебе, как и что делать. Потом, когда ты научишься действовать самостоятельно, вас будет столько, сколько ты пожелаешь.
– Вы собрались уходить? – удивился Адам. – Так скоро? Но почему не сказали мне?
– Тебя здесь еще не было, – ответила Джейн.
– Знаю, но можно было проинформировать задним числом. Я подразумеваю, такое возможно или нет? Ведь есть же такое явление, как обратное действие, верно?
– Не знаю, – сказала Джейн. – Я сожалею о нашем уходе. Первое, что ты увидел, были мы, верно?
– Да, вы. И не успел я узнать вас, как вы уже уходите.
– Думаю, ты полюбил нас, – произнесла Джейн.
– Ну, я привык к вам, – сказал Адам. – Хотя знаю вас всего-то ничего. И даже не представляю, сколько обычно требуется времени для этого.
– Ты тоже нам нравишься, Адам, – сказал Арчи. – Передавать эстафету всегда трудно. Предлагаю приступить к делу.
– Арчи, – укоризненно произнесла Джейн.
– Мы обязаны выполнить миссию, ты сама знаешь.
– Но Адам едва родился!
– И что? Разве нам предписан какой-то срок, в течение которого мы должны кружить вокруг него и нянчиться? И вообще, как можно нянчиться с кристаллической формой жизни?
– Арчи, не ревнуй! Нельзя ревновать к существу, которое выглядит как комок протоплазмы в оболочке из хрусталя.
– А вот ревность приплетать не надо.
– Почему?
– Ты прекрасно знаешь почему.
Они посмотрели друг на друга. К тому моменту Адам уже достаточно хорошо разобрался в человеческой манере общения, чтобы понять, что они сверлят друг друга взглядами. Это означало, что они говорят друг другу беззвучные слова, которые являются продолжением предшествовавшей ситуации и не предназначены для того, чтобы их слышала третья сторона. С внезапной болью Адам осознал, что он, уникальное и до недавнего времени единственное существо в природе, теперь стал тем, что называется не очень приятно: третья сторона.
Ему стало любопытно, каково это – сверлить кого-нибудь взглядом. Он пообещал себе испробовать это, как только появится хоть кто-то из его рода, на кого можно будет смотреть.
– Я не хочу создавать проблемы, – сказал он. – Но меня интересует одна вещь.
– Какая? – спросил Арчи.
– Почему мы способны общаться, несмотря на различие в происхождении и языке. Или у меня настолько развита интуиция? Или есть какое-то другое правило?
– Нет, ты воспринял слова правильно. Язык – действительно чудесное средство.
– Я думал, чудесно то, что я испытал, когда рождался из ничего, – сказал Адам.
– Конечно! И я этого не отрицаю. Но язык… Он помогает решать проблемы.
