Из одежды на ней была только оборванная туника, а в правой руке Элли сжимала… Библию.
– Крови! – в унисон вскричали зрители. – Мы жаждем крови!
Заслышав громоподобный рев, Элли обернулась.
Со спины к ней приближался черногривый лев: пятьсот фунтов мускулов и сухожилий. Лев крался, припав к песку арены. Вот он опять зарычал. Зверь подошел так близко, что Элли могла пересчитать зубы у него в пасти.
Внезапно ей почудилось, что в морде льва проглядывают знакомые черты. Элли пригляделась. Так и есть, лев похож на Джейка!
«Ну что, Элли, – произнес голос у нее в голове. Это к ней обращался лев-Джейк. – Не разочарована? Сама напросилась. Может, пока не поздно, вернешься в кухню, где тебе самое место?»
Элли огляделась в поисках копья или хотя бы ножика. Нет, вокруг был только голый песок. Интересно, успеет она добежать до стены и вскарабкаться по ней или Джейк настигнет и стащит назад на арену? Стена была в пятидесяти футах от Элли, бестия – примерно в двадцати.
Даже если Элли обгонит зверюгу, то не сумеет залезть на гладкий барьер высотой десять футов.
Так, думай, велела себе Элли. Это ведь игра, в ней действуют правила, а значит, должен быть и способ выиграть!
«Побеждает сильнейший, – все так же телепатически ответил довольный Джейк. – Это здесь единственное правило».
Элли прикинула варианты. Первый – стоять на месте и быть съеденной. Второй – бежать, быть пойманной и съеденной. Третий – ошеломить Джейка, кинувшись на него, может, даже сбить с ног и… что? быть съеденной?
Тем временем Джейк, все так же, низко стелясь, приближался. Из пасти у него капала горячая слюна. Зверь предвкушал бойню.
«О господи, – взмолилась про себя Элли, тут же позабыв, что находится в игре. (Хотя кто знает, может, игры давно закончились?) – Так ведь нельзя…»
До нее вдруг дошло: правила обычной жизни тут не работают. Это мир арены, и в нем у Элли оружие другого рода.
Упав на колени, она обеими руками крепко прижала Библию к груди.
– Господь – Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться… – пропела она и следом процитировала весь псалом 22.
Голос льва у нее в голове рассмеялся:
«Отличная попытка, Элли, но мы ведь с тобой атеисты. Если даже на Небе есть Бог, в чем лично я сомневаюсь, то с какой стати Ему тебя слушать?»
– С такой, что в этом мире я не атеистка, – ответила Элли и несколько раз кряду прочитала «Славься» и «Отче наш», добавив для верности: «Иншалла!»
[12]
«Он тебя не слышит», – оскалился Джейк так близко, что Элли ощутила его зловонное дыхание.
И тут между ними возник горящий куст.
– ОТМЩЕНИЕ МОЕ! – пророкотал терновник.
«Но…» – вяло попытался возразить Джейк.
– ТЫ ТВАРЬ МОЯ, И Я ЖЕ ТЕБЯ ИЗНИЧТОЖУ. СГИНЬ, ЗВЕРЬ!
И Джейк исчез.
– Тебе просто повезло, – пробубнил он, когда супруги вернулись в игровую.
– Спорю, ты думал иначе, когда дрожал как осиновый лист и мочился себе под ноги там, на арене, – возразила Элли.
– Больно не зазнавайся. Тебе дважды повезло. Теперь давай попробуем «Бал чудовищ».
Элли опустила взгляд на стол и увидела… нет, не Бориса Карлоффа, а Джейка. Правда, такого, каким ни разу его не видела и, надеялась, не увидит. Этот Джейк смотрел перед собой мертвым, остекленевшим взглядом; этот Джейк был восьми футов ростом; у этого Джейка из головы и шеи торчали электроды.
– Оно живое! – вскричал бестелесный голос. – Мое создание живое!
Джейк медленно и с большим трудом принял сидячее положение, свесил ноги со стола. Взгляд его мертвых глаз уперся в Элли, губы изогнулись в похотливой улыбочке.
– Даже мертвый, ты – это ты, – заметила Элли.
Неуклюже встав на ноги и вытянув вперед для равновесия руки, Джейк – ни дать ни взять настоящий Карлофф – попер на нее.
– Господь – Пастырь мой… – начала было Элли.
– Только не в этой игре, – произнес бестелесный голос. – Здесь Он в правилах не прописан.
«Чего боится это чудище? – Элли попыталась припомнить сюжет соответствующего фильма. – А, точно, огня!»
Элли порылась в карманах в поисках спичек или зажигалки. Как назло, она два месяца назад бросила курить.
В углу на верстаке лежали пистолеты и ножи, однако что проку от оружия, если твой противник и без того мертв?
Так, ладно, чем еще можно пронять ходячий труп? Бог ему не страшен, его не застрелишь, не зарежешь, не подожжешь… Что еще можно использовать?
Элли попятилась. Джейк припер ее к стене, попытался схватить, но она, хоть и с трудом, увернулась. Отбежала в дальний угол лаборатории. Оглядев многочисленные пробирки, подумала: «Может, вылить на Джейка что-нибудь?.. Нет, в школе я химию почти завалила, не соображу, какой препарат на что годится».
Джейк еще несколько раз попробовал схватить Элли, но та неизменно ускользала в последний миг.
«Думай рационально, – велела она себе. – Ты в лаборатории. В лаборатории из научно-фантастического фильма, а в научной фантастике все подчиняется законам природы. Ответ где-то близко».
Элли еще раз огляделась: всюду были пробирки, химикаты, записки на немецком.
Погодите-ка! Мертвецы в научной фантастике не ходят, а этот способен переставлять ноги, хоть и не разговаривает.
Он творение Мэри Шелли, ну, или его голливудская версия. Элли нахмурилась. Если Джейк – чудовище Фран кенштейна, то кто тогда она? Элли глянула в отражение в зарешеченном окне. Она не Эльза Ланчестер, не жена монстра. Элли присмотрелась… Она выглядела в точности как и в реальной жизни. Проклятье, игра даже не по книге! Что вообще происходит?!
Думай, думай, думай!
Наконец Джейк дотянулся до нее и схватил. Элли взвизгнула, у нее оставались считаные секунды на то, чтобы найти выход. Монстр ее либо убьет, либо изнасилует… Нет, мертвецы людей не насилуют. У них нет желаний, а Джейк в этой игре должен подчиняться законам науки.
Стоп! Минуточку! Это Джейк обязан подчиняться законам науки, потому что во времена Мэри Шелли история Франкенштейна считалась научной фантастикой. Тогда полагали, что электрический ток способен оживить мертвую плоть, но сегодня всем известно: это не так. Сегодня роман Мэри Шелли – просто ужастик, страшная сказка. Элли не обязана действовать как в научной фантастике, ей достаточно представить себя в сказке.
Едва подумав об этом, она сосредоточилась и начала увеличиваться в размерах. Вот она шести футов ростом, семи, десяти… Когда Элли выросла в двенадцатифутовую великаншу, Джейк уже не мог держать ее. Он в страхе съежился.
– Как дела, малыш? – крикнула сверху Элли.
