– Вернулась ли твоя душа обратно в селезенку?
Гонец молчал и старался незаметно смахнуть с глаз слезы.
– Теперь скажи нам, кто ты, как твое имя, от какого отца происходишь и от кого бежишь.
Рассказ о двурогом
– Меня зовут князь Оксиарт, сын Амюрга, из рода наследных владетелей города Курешаты.
[67]
Я поставщик корма для лошадей правителя Сугуды Бесса.
Князья переглянулись. У всех мелькнула мысль: «Если это близкий человек Бессу, всесильному сатрапу
[68]
Сугуды и Бактры, то не поступил ли опрометчиво Будакен, избив такого знатного персидского чиновника?»
Старый князь Тамир сказал мягким, вкрадчивым голосом:
– Отчего же ты не сидишь вместе с великим правителем за столом совета, а носишься по степи, как верблюд с подожженным хвостом, тревожа сердца мирных скотоводов, доителей кобыл?
Гелон прибавил:
– Правитель Бесс уехал год назад с войском от всех племен Сугуды, Бактры и саков, чтобы наказать дерзкие народы, оскорбившие царя царей…
Поглядывая недоверчиво и угрюмо на безмолвного Будакена, Оксиарт начал:
– Что может сделать великий царь, если против него пошел сам бог, вышедший из моря, повелевающий демонами? Он не похож на обыкновенных людей. У него из глаз вылетают молнии и убивают все кругом. Он в два раза выше обыкновенного воина, и на голове его растут рога, завитые, как у горного барана… Когда он говорит, то люди падают на землю, как от грома. Он сын злого бога Аримана и священной змеи Ангро-Майнью. Бог Ариман даровал ему силу и злой разум, а змея наградила его хитростью, так что все народы бегут от его войска, как овцы от пожара, когда загорается высохшая степь…
Все скифы, разинув рты, слушали перса и не знали, верить ему или нет. Слишком невероятными казались его рассказы.
Послышались отрывистые вопросы:
– Ползает ли он на брюхе, как змея?
– Есть ли у него хвост?
– Видел ли ты его своими глазами?
– Если бы я его видел, разве мог бы я тогда появиться здесь? Все гибнут от его взгляда…
Все замолчали. Скифы, припавшие к решетке снаружи шатра, затаили дыхание, ожидая, что скажут вожди. А князья, опустив глаза, хитро выжидали, кто выскажется первым.
Спитамен посматривал на всех узкими карими глазами. На его губах змеилась усмешка.
– Что же, князья, вы молчите? Ведь надо поторопиться, а не то Двурогий, сын Бога, происшедший от змеи, пожрет всех скифов, как журавль лягушек. Убегайте к исседонам или к черносвитам.
[69]
Там круглый год идет снег. Может быть, туда не пойдет за вами Двурогий?
Будакен почувствовал насмешку в словах Спитамена.
– Саки не бегут от слухов, которые принесла на хвосте согдская сорока! Разве не приходил к нам в степи непобедимый царь царей Куруш,
[70]
чтобы нас наказать? Не наши ли соседи массагеты отрезали ему голову и положили в мешок с кровью, чтобы он напился досыта? А мы, саки, и сильнее и многочисленнее массагетов.
– Верно! Верно! – очнулись скифы. – Чего нам бояться? Кто может прийти в наши беспредельные степи?
Спитамен заговорил опять:
– Если саки забыли, что надо сделать, когда на них идут враги, то позовите певца. Пусть он споет старые песни. В них наши деды заповедали все, чего мы не должны забывать.
– Позовите Саксафара! – раздались голоса снаружи шатра. – Пусть он споет наши старые песни!..
Песни Саксафара
Саксафара разыскали и сейчас же привели. Тощий, согбенный, с развевающимися седыми волосами, он был одет очень бедно, в коричневую грубую одежду из верблюжьей шерсти, и подпоясан ремнем с множеством металлических украшений, куколок и талисманов. На ногах были широкие желтые сапоги, из которых виднелись войлочные чулки. Немигающие выцветшие глаза смотрели вверх. Он шел с протянутыми вперед руками, ощупывая встречных. Скифы усадили его на почетном месте. Перед ним положили плоский треугольный ящик с натянутыми струнами.
Саксафар опустил пальцы на струны и сказал слабым, старческим голосом:
– Привет вам, смелые товарищи рода Тиграхауда и Роксонаки! Я не вижу ваших лиц – они скрыты от меня вечной темнотой, но я помню ваших отцов и дедов. Я так же пел им песни, как пою вам, и они повторяли доблестные древние слова, когда бросались в битву…
– Спой нам, Саксафар! Пусть сердца наши разгорятся гневом!
Зазвенели струны под десятью старческими искривленными пальцами, и Саксафар запел высоким, звонким голосом, дрожащим в ночной тишине:
Первая песня
Если вы хотите, чтобы солнце золотило загаром
Смеющиеся лица наших гололобых детей,
Чтобы круглые животы наших женщин
Дарили новых крикунов боевого клича «улала!»,
Чтобы задорно плясали шестнадцатикосые девушки
И звонко перекликались злобные жеребцы,
Скача вокруг косяков сладко пахнущих кобылиц, —
Проверьте стрелы вашего колчана,
Натянуты ли туго ваши луки?
Дожди увеличивают воду в колодцах,
А кобылицы наполняют кумысом кожаные турсуки.
Если мальчик научится крепко бить чужие скулы,
Он со смехом встретит огненное мгновенье,
Когда над ним зазвонят цепи смерти.
Если увидите вспыхнувшие дымные огни
На далеких сторожевых вышках курганов,
Сзывайте товарищей, спешите на перекрестки дорог!
Готовы ли кони? Отточены ли мечи?
Натянуты ли туго ваши луки?
Вторая песня
Улала! Скифы! Слышите ли призыв?
Еще дрожат в горячем ветре,
Как змеи, вставшие на хвост,
Голубые дали наших степей…
Видите ли, точки движутся вдали?
Это опять показались двуногие шакалы.
Мы должны догнать их
