– А вот аналитики расценили это по-другому, – покачал головой Томилин.
– И как?
– Они считают, что разоблаченный предатель не стал бы себя вести так щепетильно. Это не модель поведения предателя.
– А кого?
– Борца. Убежденного борца за идею. Логинов, похоже, отнюдь не чувствует себя предателем. Отсюда его показное благородство и нежелание причинять вред посторонним.
– Чертовщина какая-то, хотя… – передернул плечами директор. – Арабы, которые направляли угнанные самолеты на Международный торговый центр, тоже ведь не чувствовали себя убийцами. Они считали себя борцами за веру…
– Вот-вот, – кивнул Томилин. – Но для нас самое главное, что раз Логинов делает это как бы из идейных соображений, то он вполне может попытаться обратиться за помощью к своим идейным единомышленникам – Ракитину и Макарову. Поэтому мы и за ними присматриваем.
– Ну что же, – поднялся из-за стола директор. – Должен признать, что вы учли все варианты, даже самые маловероятные. Будем надеяться, что этому идейному предателю недолго осталось гулять… Все, Николай Афанасьевич, я поехал! Работайте! «Альфовцев» из Марфинска отзывайте, а Марченко пусть копается там до визита президента. Не найдет следов Логинова, так хоть зачистит территорию от всяких подозрительных элементов. Хоть какая-то от него будет польза.
75
Александр Ракитин – успешный бизнесмен и бывший близкий друг Логинова по «Альфе» – был видным мужчиной. При росте метр восемьдесят он был достаточно широк в плечах, мускулист и фактурой смахивал на гренадера.
Темные волосы Ракитина не были подстрижены слишком коротко, как у большинства его коллег по бизнесу, но и не болтались сзади косичкой, как у некоторых «звездунов» от шоу-бизнеса. Прическа у Ракитина была достаточно консервативная – аккуратная, на косой пробор, как у Алена Делона в лучшие годы.
В смысле черт лица назвать Александра Ракитина красавчиком было нельзя, но и уродом он не был. Не очень большой, с едва заметной горбинкой нос, тонкие губы, овальное лицо, открытый взгляд – все это вызывало симпатию у мужчин и нравилось женщинам.
Впрочем, женщинам Ракитин нравился еще и по другой причине, в современных условиях гораздо более существенной. Экс-»альфовец» был достаточно богат, поскольку владел несколькими торговыми компаниями. Сам он ездил на «пятисотом» «мерсе», охрана – тоже на «мерсе», только джипе. Поэтому «пасла» Ракитина усиленная бригада Службы наружного наблюдения. Шесть сотрудников на трех машинах. Плюс фургон с технарями.
В нем находилась аппаратура, при помощи которой прослушивали разговоры в помещениях, в которых находился Ракитин. От попыток установить «жучки» в офисе и в квартире Ракитина пришлось отказаться – слишком профессиональной оказалась служба безопасности бизнесмена.
В первый день слежки сотрудникам «наружки» пришлось попотеть – Ракитин развил бешеную активность. Целый день он носился в сопровождении охраны по городу от офиса к офису, на таможенный склад, к юристам и еще бог знает куда. Пару раз его «мерсы» даже терялись в пробках, но потом снова находились.
А уже под вечер Ракитин наконец подписал какой-то важный контракт и поехал обмывать это дело в загородный ресторан. Там было все – цыгане с гитарами и медведем, лебеди в пруду и лебеди на столах и реки, даже водопады шампанского.
С того вечера Ракитин не просыхал. Он впал не то чтобы в запой, а скорее в длительный загул. На работу Александр приезжал, но ненадолго. Через час-полтора его «мерсы» отправлялись куда-нибудь, где Ракитин мог подлечить больную голову под переливы цыганских гитар. Любил он это дело – цыган в смысле. Особенно, когда они пели романс из «Бесприданницы». Про хмель, шмеля, цаплю и камыши. Очевидно, в похмельной голове Ракитина эти образы вызывали успокоение.
Сотрудникам Службы наружного наблюдения этот романс тоже стал нравиться, поскольку следить за похмельным Ракитиным в эти дни было одно удовольствие. Ни тебе «скачек» по городу, ни резких разворотов по телефонному звонку через «осевую», ни неожиданных объездов «пробок» по трамвайным путям.
Ровно в шесть новая смена «наружки» заступила на дежурство в одном из дворов, недалеко от центра Москвы. Девятиэтажка, где в сдвоенной квартире жил Ракитин, еще спала, только собачники с хмурыми лицами выводили своих питомцев погадить в общественных местах.
Начальник смены немного поболтал со своим зевающим водителем и решил немного размяться. Выйдя из машины во двор, он как бы невзначай приблизился к микроавтобусу технарей, стоящему в арке, оглянулся и постучался условным стуком в дверь.
Дверь бесшумно отъехала. Начальник смены нырнул внутрь. Впустивший его сотрудник тут же прикрыл дверь. В передней части грузового отсека сидел его напарник с наушниками на голове.
– Ну, как дела? Слышно что-нибудь? – тронул его за плечо начальник смены.
– Пока нет… – покачал головой тот, опустив наушники на шею.
– Отсыпается наш красавец после вчерашнего, – хмыкнул начальник смены. – Ох, и здоров водку с пивом пить!
Поскольку делать было нечего, все трое закурили и поболтали на нейтральные темы – о жаре, футболе и атипичной пневмонии. Наконец сотрудник с наушниками предупредительно вскинул руку и произнес:
– Кажется, проснулся наш красавец! Точно! Побрел бедолага в туалет… – Некоторое время спустя сотрудник «наружки» засмеялся и добавил: – Началось! Хотите послушать?
Начальник кивнул:
– Только потише…
Секунду спустя из динамиков донеслись голоса:
– Посмотри на себя, Сашка, на кого ты стал похож!
– На кого, на кого? На себя…
– Ты уверен? Подать тебе зеркало?
– Лучше банку пива… И я тебя умоляю, Кристя, не ори с утра, и так башка раскалывается!
– Какое пиво? Какое пиво?.. Ты же так в алкаша превратишься! – взвизгнула женщина.
Голос у нее был еще тот, даже сидевший в фургоне начальник смены «наружки» невольно поморщился. Кристина Абдулова закончила консерваторию по классу вокала. Потом начала заниматься сольной карьерой и параллельно познакомилась с Ракитиным. Уже несколько месяцев они жили вместе.
– Да не ори ты, я тебя прошу! – вздохнул Ракитин и сам полез в холодильник. Достав банку пива, он жадно выпил ее и выслушал укоры сожительницы. Потом примирительно сказал: – Ну все, Кристя, хватит… Я уже завязал. Еще баночку хлопну и все!
– Какую баночку? Какую баночку? – заплакала Кристина. – Ты меня совсем не любишь! Совсем!
– Да нет, почему же? Я тебя очень даже люблю, – возразил подобревший после пива Александр и явно попытался обнять Абдулову.
– Не трогай меня! – закричала та. – Я тебе стала совсем безразлична!
– Ну зачем же так?
– А как? Ты вспомни, что ты обещал мне!
