— Это все сработано самим Комом, — сказал Ярослав Всеволодович, с большой важностью называя имя знаменитого по всей Руси обработчика драгоценных камней.
В голове у Александры закружилось, она чуть не упала и пошла к Александру, чтобы он подхватил ее, но вместо жениха ее с двух сторон поддержали подруги. С этого мгновения весь мир стал словно покрыт легким полупрозрачным воздухом и перед глазами княжны так и трепетало пламя неугасимой лампады — души Александра.
На плечи ее легла отделанная лисичками епанча, и вот уже она вне дома, ее ведут в храм, и уже — в храме перед аналоем — рядом с ней жених, и плывет по озаренному храму божественная литургия… И долго, долго, долго еще до обручения, кажется, никогда не наступит ожидаемый час… Но вот он все же настает, и епископ Меркурий говорит им:
— Хотящие спрягатися, предстаньте пред святыми дверьми! И она подошла обок с женихом к царским вратам и увидела, как сверкают на святой трапезе
[39]
обручальные перстни — золотой маленький и серебряный большой. И две зажженные свечи им дали в руки — Александру маленькую, а Александре большую. Кадя крестовидно, Меркурий взял в свою руку две ладони «хотящих спрягатися» и стал водить их по храму:
— Благословен Бог наш ныне и присно и во веки веков!
— А-а-а-аминь! — откликнулся на его призыв весь лик, стоящий в храме. Дьякон стал возглашать ектенью:
— Миром Господу помолимся. О свышнем мире и о спасении душ наших Господу помолимся. О мире всего мира, благостоянии церквей Господу помолимся. О святем храме сем, и с верою Господу помолимся. О великом господине и отце нашем Кирилле высокопреосвященнейшем митрополите Киевском и всея Руси Господу помолимся. О богохранимей стране нашей Русской Господу помолимся. О рабе Божием Александре и рабе Божией Александре, ныне обручающихся друг другу, и о спасении их Господу помолимся. Еже податися им чадом в приятие рода, и о всем яже ко спасению прошением Господу помолимся. О еже ниспослати им любви совершенней, мирней, и помощи Господу помолимся. О еже сохранитися им в единомыслии и твердей вере Господу помолимся. О еже благословитися им в непорочнем жительстве Господу помолимся. Яко да Господь Бог наш дарует им брак честен и ложе нескверное Господу помолимся. О избавитися нам от всякия скорби, гнева и нужды Господу помолимся…
Постепенно, пока шло последование, сознание невесты прояснилось, она то и дело поглядывала сбоку на жениха, видела его нежную юношескую щеку, едва поросшую золотистыми волосами бороду, думала о том, как, должно быть, приятно целовать эту щеку, а внутри у нее всё успокаивалось, и уже не хотелось, чтобы всё произошло поскорее, а пусть будет долго, степенно, торжественно, ибо ожидание близкого счастья уже есть счастье великое.
И вот уж епископ взял с трапезы перстни и стал творить крестные знамения над головами обручающихся:
— Обручается раб Божий Александр рабе Божией Александре во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь.
Он надел жениху золотой перстенёк на мизинец.
— Обручается раба Божия Александра рабу Божию Александру во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь.
А ей надел серебряный перстень, да он так велик оказался, что сразу на два пальца налез — на обручальный и мизинец. Княжна чуть не рассмеялась, до того ей сие забавно показалось.
Потом Меркурий поменял перстни. Невесте — золотой, жениху — серебряный и снова повторил «Обручается…». И в третий раз то же самое, и Александров перстень вновь оказался на двух пальцах у Александры. И снова Саночка едва не прыснула со смеху. Теперь епископ развернул обрученных, и вставший пред ними великий князь владимирский Ярослав Всеволодович сам снял перстни и поменял их местами: золотой — на палец Александры, серебряный — на перст Александра. Обручение состоялось. Епископ стал возглашать благословенную молитву о перстнях. Брячиславна увидела лицо отца своего, веселое и со слезинкой. Он подмигнул дочери сразу двумя глазами, ободряя и поздравляя свою любимицу, свою ненаглядную Саночку.
Обрывки детских воспоминаний пронеслись в ее голове — испуг при виде медведя в лесу, когда Саночку чуть не съел сей лесной воевода, и не меньший испуг при виде мыши, залезшей к ней на постель, и обида на матушку за то, что она так рано ушла в рай светлый… С обидой вспомнился и князь Данила Романович, как он всё спрашивал: «Пойдешь за меня замуж, Саночка, когда подрастешь?» А потом она как-то вспомнила про него, про его хорошие подарки, спросила у отца, а отец сказал: «Ищи-свищи своего Данилу! Он теперь в Угорьских землях
[40]
себе невесту ищет, а про тебя забыл, дщенюшка!» И что там может быть хорошее в Угорьских землях? Ей всегда казалось, что они так потому называются, что там главное горе живет, а угорцы — у горя. Вино, правда, оттуда привозили вкусное, сладкое, сушеную винную ягоду…
— …и десница раб Твоих благословится словом Твоим державным и мышцею Твою высокою. Сам убо и ныне, Владыко, благослови перстней положение сие благословением небесным; и ангел Твой да приидет пред ними вся дни живота их… — возглашал епископ Меркурий.
И вдруг Александра увидела князя Данилу, о котором только что вспомнила. Он стоял поодаль в храме и улыбался ей. Красивый, высокий, статный, борода густая, ровно причесанная, глаза дерзкие… Того и гляди, подойдет и скажет: «Что же ты, Саночка, за другого выходишь? Ведь мне обещала руку свою отдать!» С него станется.
Но поздно, Данило Романович, зело поздно ты явился! И она приосанилась и вскинула бровь — вот, мол, гляди, за какого жениха я выхожу, не чета тебе! Женись на своих угрянках… Фу! Они противные, как червячок-угрь, личинка овода, что заводится в шкуре у коня или коровы, гадость! Скользкие, извиваются… Женись на таких! А я — вот кому достаюсь, вот мой жених, свет пресветлый Александр Ярославич.
И она с любовью и долго стала смотреть в глаза жениху своему. Обручение подходило к концу.
Глава десятая
НОЧЬ ПЕРЕД СВАДЬБОЙ
Всю ночь накануне свадьбы Александр спал плохо. Проснется и думает подолгу, вздыхает. Приезд князя Галицкого не давал ему покоя — зачем он явился сюда в Торопец? Разве ж кто-то звал его? А если он решил похитить Саночку?..
Александр знал про то, как Даниил Романович заигрывал с его невестой, когда той было лет двенадцать, и даже обещал жениться на ней. Потом он ездил к уграм свататься, да сватовство не сладилось. И вот теперь он здесь, в Торопце!..
Много славы и бесславья досталось Даниилу Романовичу, и всё шло ему в пользу, вся Русская земля полнилась слухами о его жизни и подвигах. Возрастом он был намного старше Александра, Брячиславу Полоцкому подходил почти в ровесники — всего на несколько лет помоложе. Маленьким его изгнали бояре из родного Галича, вырос и возмужал Даниил в Эстергоме да в Кракове, в ляхах да в уграх, но ничего у них не сыскал, потому что по природе своей оставался русичем. И не мирилось его сердце с тем, что в Галиче заправлял угорский королевич Коломан. И когда Мстислав Удалой изгнал угров из Галича, Даниил с великой радостью стал при нем лучшим воеводою, а заодно и женился на дочке Мстислава. Угры не успокоились и наслали на Галич своего самого доблестного военачальника Фильния, которого на Руси больше знали под прозвищем «Филя Прегордый». Сражение с уграми прославило семнадцатилетнего Даниила — вместе с воинством своего храброго тестя он полностью разгромил отряды Фили Прегордого.
