Произошедшее же в реальности долго не выходило из головы прославленных американских разведчиков. Да и можно ли было такое вообще предположить? Дадим небольшую ретроспективу, чтобы было понятно, что же произошло в действительности.
15 апреля 1961 года на рассвете американские бомбардировщики Б-26 с нанесенными на них кубинскими опознавательными знаками поднялись из Флориды и Пуэрто-Рико в воздух и взяли курс на Кубу.
В заливе крепости Морро, напоминающей гигантский колодец, сложенный из почерневших и скользких каменных плит, вода стала прозрачной и легкой, и стайка рыбешек играла серебряной россыпью монеток в солнечных отблесках. А тем временем самолетам с кубинскими опознавательными знаками уже удалось легко проникнуть в воздушное пространство Кубы, чтобы вскоре открыть огонь по аэродромам Сантьяго-де-Куба, Сан-Антонио и военному аэропорту Гаваны.
Южные пассаты, насыщенные каким-то невидимым мягким и теплым веществом, шелестели прибрежными кокосовыми пальмами и зарослями упругого бамбука. И вдруг вся эта идиллия мгновенно рассыпалась и разлетелась в осколки, словно расколовшаяся вдребезги хрупкая фарфоровая чашка. Гул самолетов Б-26 усиливался с каждой секундой. Кубинские крестьяне, с первыми лучами солнца вышедшие на плантации, чтобы успеть сделать как можно больше до нестерпимого полуденного пекла, и заметившие у себя над головами эти самолеты, особого беспокойства не испытывали. Ведь это были хорошо им знакомые бомбардировщики Б-26 с кубинскими опознавательными знаками! И вдруг с этих самолетов на кубинские города и аэродромы посыплись бомбы!
Этой акцией, имитирующей «бунт кубинских летчиков», ЦРУ намеревалось убить сразу двух зайцев. Во-первых, получить от международного сообщества на уровне ООН официальную отмашку на то, чтобы высадиться на остров и начать устанавливать там «демократию». Во-вторых, уничтожить таким маневром все воздушные силы противника, так, чтобы Куба уже не смогла сопротивляться американской армии.
Что могла противопоставить Куба могущественным Соединенным Штатам? На Кубе было всего лишь три десятка боевых самолетов, большая часть которых была мгновенно уничтожена замаскированными под «своих» интервентами. Еще было у кубинской армии, правда, порядка сотни танков, в том числе русских Т-34, и несколько самоходных артиллерийских установок САУ-100, да двести тысяч единиц стрелкового оружия. Вот и все, что было у Кубы!
И все же американцы провалились. Триумфально начавшие свой крестовый поход на Кубу, уже спустя 72 часа после начала операции «Сапата» прославленные рейнджеры бежали в панике с острова, как затравленные зверьки. Говорят, это был самый скандальный провал в истории ЦРУ. Легендарный Ален Даллес подал в отставку.
Американцы не учли главного. Там, где не хватает физической силы, должен работать разум. Интеллект в разведке определяет успех или поражение, оказываясь куда эффективнее традиционных силовых и финансовых ресурсов! Едва произошла инсценированная бомбардировка, как по команде в американской прессе немедленно распространилось сообщение о «бунте кубинских летчиков, которые не согласны с режимом Кастро и потому решили бомбить родные аэродромы». В Майами политтехнологи срежиссировали и показали по телевидению интервью с «восставшими», а посол США в ООН Эдлай Стивенсон, которого президент Джон Кеннеди называл «мой официальный лгун», потрясал на всех пресс-конференциях фотографиями перекрашенных самолетов, уверяя журналистов, что «кубинский народ восстал и просит Америку вмешаться и установить демократию на острове».
С того момента, как Фидель сел в танк Т-34, чтобы лично командовать контрударом в заливе Свиней, руководить военным штабом остался его брат Рауль. Он знал, что кубинцы оказались сильнее американских наемников, которые безнадежно увязли в болоте. Но он знал и другое, что тактика ЦРУ под названием «бунт восставших кубинских летчиков» непременно получит продолжение. Американцам нужен был повод для массированного воздушного вторжения на Кубу, которое бы им разрешили в ООН.
В военном штабе Гаваны монотонно шумел кондиционер. На кожаном диване в углу кабинета, под ярко-красными картинами с продольными и поперечными черными полосами, кругами, треугольниками и прочими изысками абстракционистов, валялась небрежно сложенная топографическая карта.
Рауль Кастро постучал пальцем по полировке стола штаба. Его взгляд механически скользнул по невысокой металлической фигурке Хосе Марти, украшавшей кабинет. Хосе Марти был символом и идеалом свободы, и «Движение 26 июля» Фиделя и Рауля Кастро носило свое название в честь даты рождения прославленного революционера, борца с испанскими колонизаторами, родившегося 26 июля 1853 года.
Двойная деревянная дверь, обитая кожей, открылась, вошла Вильма Эспин Кастро. Эта удивительная женщина, в чьих жилах текла французская кровь, проживет с Раулем Кастро душа в душу полстолетия вместе, в законном супружеском браке. Как и революционные валькирии Селия Санчес и Алейда Марч, молодая Вильма воевала в отряде повстанцев, отлично владела винтовкой и не боялась опасности.
Но Вильма, в отличие от своих боевых подруг, отличалась еще европейской деловитостью и изобретательностью. Острый ум Вильмы сочетался в ней с аристократичностью манер и боевым духом. «Наверно, тебя, Вильма, вдохновили примеры Робеспьера и других героев Французской революции?» — иногда шутил ее муж Рауль. «И французских просветителей, — добавляла Вильма. — Руссо, Дидро, Вольтер были потрясающими людьми. А сколь прекрасна французская художественная литература! Парижские писатели, кстати, не остаются вдали от политики, возьми хоть нашего современника, Анри Мальро, который дружит с Советским Союзом. Вот с кого надо брать пример! Культура должна быть международной политической миссией, а не гламурной картинкой глянцевых светских журналов, как у Жаклин Бувье Кеннеди, ее вычурные статьи об искусстве так далеки от реальной жизни!» Рауль понимающе кивает и говорит, что Вильма должна, как только закончится борьба с янки, возглавить кубинскую культурную миссию. Стажировка в Массачусетском технологическом университете США позволила Вильме в совершенстве овладеть английским, что стало неплохим дополнением к родному испанскому и семейному французскому. Очень скоро Вильма возглавит Федерацию кубинских женщин, демонстрируя миру подлинно цивилизованное отношение к женщине.
— Что случилось, Вильма? — Американцы по телевидению показывают пресс-конференцию в ООН. Американский посол… Эдлай Стивенсон продемонстрировал прессе фотографии самолетов и назвал их «бомбардировщиками восставших кубинских летчиков». Я своими ушами слышала эту ложь.
— Этого следовало ожидать. Янки нам задали жару. А ведь разве не американский президент официально 12 апреля на весь мир заявлял, что вторжения на Кубу не будет? — энергично заметил Рауль Кастро. — И, тем не менее, это случилось.
— Какой цинизм! — добавила с гневом Вильма. — Это называется «политика»! Что ж, американцы хитры, но мы их перехитрим!
Розовый солнечный луч высветил аквамариновую гладь Карибского моря. К утру его волны успокоились, море дремало. Потом начался бурный рассвет, и солнечное зарево окрасило холмы в винный цвет. Белые коряги давно потерявших листву прибрежных деревьев, словно кости, обглоданные соленой морской волной, отбрасывали тени на красноватый от солнечных отблесков берег. Казалось, что деревья сочатся кровью.
