Фиоро вытащил откуда-то из-под кирасы синий пузырек, сглотнул содержимое одним духом и размазал капли по бороде. Потом, гремя разболтанными доспехами, шагнул к вождю джески и опустился перед ним на колени.
– Клянусь…
Рыцари один за другим стали подходить к Эдвину и поочередно произносили слова древней клятвы. Джески, притихнув, наблюдали за церемонией издали, переглядывались, толкали друг друга локтями. Потом один, не выдержав, крикнул:
– Кот, но ты же вернешься к нам? Ты наш Лесной Король! Твое место в лесу, а не среди холодных камней!
– Вернусь, не сомневайся! – крикнул ему Эдвин. – Мне быстро надоест среди холодных камней, и я вернусь, чтобы позвать вас на новую войну. Но уж тогда тебе придется звать меня «ваше величество» и кланяться до земли!
Кот обернулся к Легвольду, который как раз преклонил колено перед ним, и заявил:
– Не беспокойтесь, мой верный граф, в лесу мне тоже быстро надоест, так что я не задержусь и там. Итак, на чем мы остановились?
– Клянусь быть верным и преданным, – неохотно забубнил Легвольд, – клянусь сопутствовать моему господину… на войне и в совете, в походе и в празднике…
Пока длилась церемония, Элис прокралась к Гильмерту, снова присела над ним и взяла за руку. Он был мертв, но на остывающем лице застыла улыбка. Таков он был, Гильмерт – больше король, чем человек. Король, превыше всего ставивший верность долгу. Он оставлял Аднор в надежных руках, и осознание исполненного долга помогло ему упокоиться в мире. Элис сидела над ним, слезы стекали по щекам, и она не могла улыбнуться, как Гильмерт.
На плечо опустилась рука, Элис вздрогнула и глянула вверх – над ней стоял Эдвин.
– Кот… то есть ваше величество…
– Но-но! Для кого величество, а для тебя – Кот. Мяу, Элис, мяу. Вставай! Идем, Охотница, у нас еще много дел. Тьма близко.
