– Это худший вид заклятия, который некромаг только может наложить на свою жертву, – стиснув кулачки, с ненавистью прошептала Светлика. – Это хуже даже, чем быть Проклятым.
– Почему?
– Потому что если убить некромага или разорвать связывающую их нить, Проклятого еще можно спасти, ведь и его душа, и его тело живы. А Возрожденный в случае гибели своего хозяина просто обратится в прах. Возможно, это единственный способ убить его и освободить его душу.
– Проклятым, Возрожденным, им приходится убивать тех, за кого они когда-то умерли, – с болью в голосе прошептал Иэлай.
Я понял, что он вспомнил сражение у эльфийского форпоста в Древнем лесу. А потом мне пришла в голову мысль о другом неожиданно ожившем мертвеце.
– Эль, помнишь, что случилось в доме приора?
Мой побратим молча кивнул.
– Дидра убила Ваалура, – задумчиво заговорил я. – А потом оказалось, что он жив. Более того, Кан каким-то образом усадил его на трон короля Лагарона вместо безвременно почившего в бозе короля Барнара.
– Думаешь, Ваалур может быть Возрожденным? – недоверчиво спросил Хикс.
– Или так, или зомби. Но зомби не смог бы руководить страной.
– А ты уверен, что вы его убили? – продолжал стоять на своем орк.
– Да, – без колебания ответил я. – Ваалур однозначно был мертв. А почему тебя это так удивило?
– Просто… Орикс не знал о вашем визите в дом приора. А уж можешь мне поверить – столь громкое убийство не могло бы пройти мимо него, – пожал плечами орк.
– Ваалур был мертв, в этом сомнения нет, – упрямо повторил я. – Значит, некромаг оживил его по приказу Кана до того, как Орикс или кто-то другой узнал о его гибели.
– Возможно, – не стал спорить Хикс.
– Кстати, еще в пещере хотел спросить, но гоблины помешали: почему ритуал сработал? Ведь Радга же не некромаг… – повернувшись к магине, спросил я.
– Ты совсем, что ли, ту… глупый? – закатив глаза, сварливо буркнула Светлика.
Эта тема явно не нравилась юной магине.
– В отличие от природной магии, если соблюсти правильный ритуал, к магии лечения или некроса может призвать каждый, – ответила мне Кора. – Но после Первой Великой войны Всемогущий в наказание отобрал у нас светлую магию, и теперь ни один из ее ритуалов больше не работает. Зато черной магии – пожалуйста. Кровь, смерть и боль в совокупности со специальными ритуальными предметами, такими как тот черный кинжал, способны приоткрыть ее тайны даже не сведущим в колдовстве. Именно поэтому святая церковь Всемогущего и орден магов очень хорошо потрудились, чтобы в свое время изъять у населения все связанные с черной магией предметы, которые остались у них после войны.
Воцарилось молчание. Спустя пару оборотов тишину пустыни разорвал тоскливый вой песчаных волков.
– Я прихлопну их, – предложила Кора.
– Погоди, – попросил я.
Вытащив из-за пояса трезубец, я взвесил его в руке и осторожно двинулся вперед. Песчаные волки отличались поразительной трусостью и нападали только стаями. Но даже так они вначале предпочитали долго следовать за жертвой, пока она не обессилеет и не сможет обороняться. Большие же отряды они и вовсе предпочитали обходить стороной. Но мне не терпелось проверить мое новое оружие в деле.
Мои спутники скрылись за барханом. Я увидел впереди песчаных волков. Я шел с подветренной стороны, так что ни мой запах, ни запах моих друзей они пока учуять не могли.
– Эй, песики! – Я посвистел, привлекая внимание тварей.
Песчаные волки обернулись как по команде. Вожак – здоровенная матерая зверюга – опустил голову к песку и низко зарычал.
– Ну давай, подходи. – Я поманил его рукой, беря трезубец на изготовку.
Но тварь не спешила нападать. Я медленно двинулся к ней.
Песчаный волк прыгнул вперед, словно предупреждая – еще шаг, и брошусь. Но я лишь усмехнулся и продолжил идти. Свора кольцом выстроилась за спиной вожака, ожидая его приказа. Я сделал еще шаг, и песчаный волк прыгнул. Моя рука взметнулась вверх и прочертила трезубцем горизонтальную дугу. Матерая зверюга упала на песок с распоротым брюхом.
Я изумленно замер. Уж чего-чего, а такого эффекта я не ожидал. Атакуя, я не ощутил никакого сопротивления, как будто трезубец прошел не через плоть, а сквозь воздух!
Но раздумывать времени не было: остальные песковолки с рычанием бросились на меня.
Внезапно перед тварями вспыхнула огненная стена. Я отшатнулся назад, прикрывая лицо от жара рукой, и оглянулся. На вершине бархана стояла Кора. Наемница улыбнулась и отсалютовала мне.
Бежавшие первыми твари превратились в головешки, остальные песчаные волки с воем бросились врассыпную.
– Эрик, не нужно без нужды рисковать собой, – спустившись с дюны, мягко укорил меня побратим.
– Мне нужно было проверить эту штуку. – Я подбросил трезубец на ладони.
– И как? – с любопытством осведомился Хикс.
Я молча кивнул головой на мертвого вожака песковолков.
Орк присел рядом с ним на корточки и внимательно осмотрел рану, ставшую для твари смертельной.
– Ого! – удивленно присвистнул он. – Если бы не видел своими глазами, ни за что бы не поверил. Ты едва не разрезал его пополам.
Отряхнув руки, орк выпрямился и уважительно покосился на зажатое в моей руке оружие.
Конечно, Хикс малость преувеличил, но тем не менее, чтобы нанести рану такой глубины, я должен был погрузить трезубец в тело волка едва ли не по самую рукоять. Тогда как я мог бы поклясться, что вообще не коснулся его.
Нахмурившись, я вонзил трезубец в бок мертвой твари. Затем закрыл глаза и снова повторил этот маневр.
– Что ты делаешь? – изогнул бровь Иэлай.
Создавалось такое впечатление, что я погружаю кинжал в податливое желе. Неужели эта штука настолько острая из-за множества крошечных зубцов или дело все-таки в черной магии? Я поглядел на гладкое костяное лезвие и только сейчас обратил внимание, что оно было совершенно чистым – кровь просто скатывалась по нему крупными каплями, как вода по вощеной бумаге, не оставляя на клинке ни следа.
– Ладно, двинули дальше.
И мы зашагали по жаркому песку пустыни.
Следующие несколько дней прошли без приключений. Мелкие стычки с населявшими пустыню тварями я не считаю – мы справлялись с ними без всякого труда.
– Если свернуть здесь на восток, к ночи попадем в Скамандар, – объявила Кора. – Но я предлагаю, наоборот, взять чуть западнее и завтра заехать в стойбище моих друзей-старателей.
– Ты не обижайся, но я предпочту все же большой город, – откликнулся я.
Уж больно живо было воспоминание о нападении кайрю в таком вот небольшом поселке.
