– Это был Девлин. Но ты не найдешь его в этих краях, потому что он теперь пиратский король. Может, ты и не захочешь его искать, чтобы не закончить, как этот священник.
Девлин стал королем? Это объясняло, почему Авения готова была помочь пиратам с покушением. Потому что это была не просто месть за то, что я четыре года назад сбежал от пиратов. Они вместе хотели полностью уничтожить мою страну.
Я отпустил гарлин, и когда Финк схватил его, притянул его к себе и проговорил:
– Теперь иди, а то я всем расскажу, кто назвал мне его имя.
На этот раз Финк сразу все понял. Он метнул на меня быстрый взгляд и бросился бежать. Я дождался, пока он скроется из виду, и пошел в другую сторону.
Я держал себя в руках, пока не нашел переулок, где шмыгнул за старую телегу, полуразобранную на запасные части, должно быть, еще прошлой зимой.
Там, в укромном месте, я достал нож и долго смотрел на лезвие, думая о том, что Девлин убил ни в чем не повинного человека. Я злился, больше всего на себя самого. Потому что это из-за меня Девлин убил его. И потому что священник умер, даже не зная, что я действительно был тем, кем он с самого начала меня считал.
Сначала я перерезал повязку на руке. Рана, нанесенная Роденом, побаливала, но уже затянулась. Повязку на животе снимать было рано, но я все равно ее снял. Нельзя было выглядеть таким ухоженным. Я мрачно усмехнулся, подумав о том, что сказал бы Мотт, если бы увидел меня. Но усмехаться было нечему. Мотт не сказал бы ничего хорошего.
Опустившись на колени, я схватил себя за волосы и отрезал ножом одну прядь. Волос было много, отрезались они неровно, так, как мне и было надо. В последний раз меня стриг Эррол, мой лакей в Фартенвуде. Он бы в обморок упал, увидев, что я делаю с локонами, которые он так тщательно подравнивал.
Первую прядь я отрезал со злостью, как бунтарь, восставший против всего мира и той роли, которую я должен был играть на сцене жизни. Вторую я резал, злясь на себя самого за то, что я не такой, как другие, и что, если я пытаюсь решить проблему, всегда тут же возникает несколько новых. Когда я резал третью, то понял, что изо всех сил пытаюсь не заплакать и что сопротивляться все равно бесполезно. Девлин убил человека, единственной виной которого было то, что он приютил голодного мальчишку. Почему-то мне очень хотелось знать, оплакивал ли еще кто-нибудь, кроме меня, этого священника. Были ли у него родственники? Винил ли кто-нибудь меня за то, что я сделал с его жизнью?
Я сказал Мотту, что должен убить Девлина. Но теперь это уже казалось мне непосильной ношей. Если Девлин действительно стал пиратским королем, моя задача безмерно усложнилась. Мне никогда не войти к ним в доверие. А если Девлин правит пиратами, то он не успокоится, пока не убьет меня. Единственный способ обезопасить от них Картию и единственный способ выжить – это уничтожить их всех. До одного.
Мотт был прав. Это невозможно. Но теперь у меня не было выбора.
Я глубоко и медленно вздохнул, чтобы успокоиться, потом обрезал последнюю прядь, на этот раз – со всей решимостью. Надо было двигаться дальше. И, если это будет угодно дьяволу, то я когда-нибудь вернусь домой.
15
– Что с тобой?
Я подпрыгнул, развернулся, выхватив нож, и увидел Финка. Он спокойно смотрел на меня, засунув большой палец за веревку на поясе, служившую ему ремнем. Крыса все еще сидела у него на плече и с любопытством смотрела на меня. Я не очень-то люблю крыс. Я достаточно страдал от грызунов в приюте, чтобы питать к ним здоровое отвращение.
Я растерянно вытер глаза, убрал нож в ножны и побрел по переулку прочь от него. Он пошел за мной.
– Так, ты говоришь, пирата зовут Девлин? – громко сказал я. – Ты, Финк, говоришь, что пирата так зовут?
– Хватит! – сказал Финк, подбегая ко мне. – Тебя все слышат.
– Да ну, Финк? Так значит, все слышат, что ты назвал мне имя пирата? Отвяжись от меня, или я буду и дальше всем рассказывать.
Он остановился.
– А, понятно. Ты, значит, хочешь, чтоб я ушел.
– Ага.
– Но…
Я посмотрел на него.
– Но что?
Он облизал пересохшие и потрескавшиеся губы.
– Я знаю, что у тебя есть еще монеты, а я правда очень хочу есть. Я знаю, что ты нездешний, и если тебе что-нибудь здесь нужно, я могу помочь тебе это найти.
Я подошел к нему. Хотя я не отличался высоким ростом, рядом с ним я казался настоящим великаном.
– И что же, по-твоему, мне нужно?
Глядя в землю, он пробормотал:
– Зачем тебе знать имя пирата?
– Я собираю пиратские стихи. Думаю, было бы замечательно написать о нем.
Финк скорчил рожу и хотел было отвернуться от меня, но я позвенел монетами в кошельке, чтобы снова привлечь его внимание.
– Я тебе задал вопрос, – сказал я. – Что мне нужно?
– Ну, – сказал Финк, – думаю, тебе нужно место, где переночевать.
– Я могу заплатить за любой ночлег, какой захочу.
– Нет, я говорю о месте для таких, как ты. – Финк не сводил глаз с кошелька.
– Мне нужны пираты, – сказал я. – Где найти их?
Финк протянул руку.
– Они убьют меня, если я тебе скажу. Так что такая информация дорого стоит.
Я отвязал кошелек и протянул ему, дожидаясь ответа.
Глядя на монеты, Финк снял с плеча крысу и погладил по спине. Что-то подсказывало мне, что я зря ввязался в этот разговор, но, с другой стороны, без помощи священника у меня не было иной возможности найти Девлина.
Потом я услышал за спиной глухой шум и почувствовал какое-то движение. На лице Финка ничего не отразилось, а значит, кто бы это ни был, он не удивился. Этот парень завел меня в ловушку. И неудивительно. Никому не выжить в Авении в одиночку.
Я обернулся и увидел человек шесть мальчишек. Финк был среди них самым младшим. Несколько человек были старше и выше меня, все смотрели враждебно. Каждый держал в руках какое-нибудь самодельное оружие: дубинку, хворостину или нож, выточенный из кости. У нескольких в руках были камни. Камень кто угодно может швырнуть.
Я потянулся за мечом, но не достал его. В это мгновение меня осенило одно воспоминание, что-то связанное с убийством моих родителей, но думать об этом сейчас не было времени. Назревала драка, а мне этого совсем не хотелось. Я побью некоторых из них, кто-то из них побьет меня, и, если честно, второе меня волновало больше.
Я бросил кошелек на землю, к ногам Финка.
– Ну, тогда бери. Там, где я их взял, еще много осталось.
Он удивленно поднял брови.
– А ты недавно на улице.
– С чего ты это решил?
