– Мы теперь одна семья, – сказал он. – Так все говорят.
– У меня нет семьи, а если бы была, то состояла бы точно не из воров.
Финк только хмыкнул в ответ на какие-то свои мысли.
– Сказал королю, что у тебя чума? Ха! Когда мне будет столько же лет, как тебе, я тоже буду таким умным и хитрым.
– Пошел вон, – рявкнул я. – Не хочешь ты быть таким, как я.
Но он не послушался и продолжал есть, сидя рядом со мной. Когда я закончил, он указал на свернутую постель под навесом.
– Эрик сказал, что, если ты устал, можешь поспать там. Я буду за тобой следить.
– Ты же сказал, мы одна семья.
Он пожал плечами.
– Эрик просто хочет убедиться, что ты не убежишь, пока семья не видит.
– Я не собираюсь сбегать, Финк.
– Я знаю. Но мне все равно велено следить за тобой.
В подкрепление своих слов Финк сел на землю так, чтобы видеть меня. Я лег, закрыл глаза, но о сне не могло быть и речи. Через какое-то время все, должно быть, подумали, что я заснул, потому что Эрик подошел к Финку и прошептал:
– Что ты о нем думаешь?
После недолгого колебания Финк сказал:
– Он не простой вор. Не такой, как мы.
– Согласен. Он не хотел, чтоб Варган видел его лицо. Почему, как ты думаешь?
– Не знаю. Ты сказал, что со мной он не так скрытен, потому что мы оба молоды. Но он ведет себя не как мальчишка. И он ничего мне не рассказывает.
– Он, похоже, много повидал в жизни, научился хранить секреты. Но ты был прав – он хороший вор. А значит, секреты у него должны быть интересные. Не своди с него глаз, пока я не пойму, что ему на самом деле нужно. Мне кажется, сокровище в пещере заботит его меньше всего.
На самом же деле, как раз оно заботило меня довольно сильно. Ведь это была большая часть богатств Картии. Я бы скорее позволил пиратам убить себя, чем сказал, где находится пещера.
У меня был запасной план. Покидая Дриллейд, я велел Кервину усилить охрану пещеры. Нужно было не допустить, чтобы кто-то смог присвоить себе богатства Картии, если бы я потерпел поражение. Но если план сработает, пройдет еще очень много времени, прежде чем понадобится открыть тайну пещеры.
Наконец мне удалось заснуть. Но в моей душе зияла все та же пустота, напоминавшая, что со дня похорон все становится только хуже и хуже.
20
Меня разбудили громкие аплодисменты и радостные крики. Я сел и откинул волосы с лица.
– Что происходит? – спросил я Финка.
Он стоял на высоком камне, глядя поверх ветки дерева на что-то, происходившее за палатками.
– Игра в «Крест королевы» началась. Хочешь пойти посмотреть?
Финк рисковал упасть в лужу от расстройства, если бы я не сказал «да». Так что, не спеша потянувшись, я поднялся на ноги, и мы пошли к полю, где вовсю развлекалось несколько человек.
В «Крест королевы» играют двумя командами. При этом каждая пытается отобрать у соперников «королеву» – флаг, который находится за зоной команды, которая его охраняет. Игроки перехватывают друг у друга кожаный мяч, набитый зернами пшеницы или риса. Мяч можно пинать, нести или бросать через зону другой команды, но только игрок с мячом может войти на территорию команды противника, чтобы схватить флаг и победить. Эта игра очень быстрая и энергичная. Игроки часто получают ушибы, но зато всегда бывает весело.
Пока мы шли к полю, я видел, как Эрик бросил кому-то мяч, и его немедленно повалили на землю. Он помахал нам рукой, потом побежал к игроку противников, стараясь расчистить дорогу для своих. Среди играющих было несколько человек, которые ездили с нами в Харлоу, и все они принялись звать меня на поле, но я колебался.
– Сейдж, иди к нам! – позвал Эрик. – Нам нужен еще один игрок.
– Я плохо играю, – ответил я.
И это была правда. В детстве мне нравился «Крест королевы», пока я не понял, что дети придворных, игравшие с нами, должны были уступать нам с братом. Дариус пытался объяснить мне, что такова жизнь принцев и что остальные мальчики просто обязаны оставлять преимущество за нами. Чтобы продемонстрировать, что я думаю о таком «преимуществе», однажды я залез с кожаным мячом на крышу часовни и насадил его на шпиль, где он и оставался, пока отец не велел бедному пажу забраться наверх и снять его. С тех пор «Крест королевы» у нас в замке был запрещен. Иногда в него играли в приюте, где я жил, но миссис Табелди это пресекла, потому что игры почти всегда заканчивались дракой.
– Иди играй, – сказал Финк. – Видно, что тебе хочется.
Только слепой не понял бы по его лицу, как ему самому хотелось бы поиграть. Я крикнул Эрику:
– Финк тоже с нами.
– Тогда у нас будет лишний человек.
– Он всего лишь ребенок, – ответил я. – Дайте ему поиграть.
Команда согласилась на это, только чтобы не тянуть время и скорее вернуться к игре.
– Спасибо, – сказал Финк, не скрывая своего восторга.
Как только мы подошли ближе, игра началась. Финка тут же сбили с ног, но он дал понять, что все нормально, и противники рванулись мимо него к нашей зоне. Я бросился в гущу противника, пытаясь не дать другим повалить меня. Кто-то схватил меня за рубашку, задев рану, которую я получил, спасая Нилу три дня назад. Мы с нападавшим посмотрели друг на друга, но его лицо было мне незнакомо, так что я развернулся и продолжил игру.
Еще через несколько минут другая команда потребовала перерыва, чтобы все могли передохнуть. Эрик собрал нас в кружок и сказал:
– Они устали. Надо еще раз прорваться к их «королеве».
– Мы тоже устали, – сказал человек рядом со мной. – Мы не сможем растолкать их всех.
– Да, но они этого не знают, – сказал я.
Все посмотрели на меня, я посмотрел на Финка и объяснил свою мысль.
В следующий раз, когда мы заполучили мяч, вместо того чтобы позволить одному сильному игроку проталкиваться к «королеве» с мячом, мы все устремились в глубь своей зоны, окружая противника. Все, кроме одного.
Когда мы отбежали, Эрик бросил мяч обратно Финку, который в одиночестве ждал у зоны противника. Он схватил мяч и бросился к флагу. И тот оказался у него в руках прежде, чем большинство наших противников успело понять, что их провели.
Моя команда в восторге собралась вокруг Финка, а Эрик даже посадил его к себе на плечи. Улыбка едва помещалась у Финка на лице. Он взглянул на меня, все еще держа в руках «королеву» и мяч. Он отсалютовал мне флагом и еще крепче прижал мяч к груди.
Я улыбался, глядя на него, но мне вдруг стало немного грустно. Он ничего в жизни не видел, кроме этого места, и, несмотря на все свои способности, Финк уже прочно связан с этим миром, где у него нет никакого шанса на будущее.
