Я молча опустил меч, повернулся к нему спиной и пошел. Девлин схватил меня за плечо, развернул и дернул к себе. Я споткнулся на песке и неуклюже повалился на него. Тогда он сказал:
– Лучше, если твоя пещера будет полна сокровищ, потому что иначе я совершил худшую ошибку в своей жизни, сделав тебя пиратом. Ты чудовищно никчемен. Я сделал все, чтобы заставить тебя взяться за меч, а у тебя духу не хватило. Даже против безоружного.
Сказав это, он толкнул меня на песок и пошел прочь.
– Ты не был безоружен, – проворчал я, вставая.
– Что? – Он обернулся и увидел у меня в руке маленький нож, который был заткнут у него за пояс. Я вытащил его, когда падал. Лицо Девлина побагровело.
– Ты хотел, чтоб я попробовал напасть на тебя с мечом, чтобы ты мог достать нож, – сказал я, бросая нож на песок рядом с ним. – Хороший ход, но я теперь пират. Я один из вас.
– Если бы ты был настоящим пиратом, ты не вернул бы его мне, – сказал мне в ответ Девлин.
– Мне нужен мой нож, – ответил я, – а не эта твоя жалкая игрушка. – Сказав это, я пошел прочь.
– Сейдж! – крикнул Девлин.
Я обернулся как раз вовремя, чтобы заметить летящий в меня нож. Я, не задумываясь, поднял меч, плоской стороной вперед, нож ударился об него и отлетел в высокую траву.
Девлин посмотрел мне в глаза и зловеще усмехнулся.
– Так, в конце концов, мечом ты все же умеешь пользоваться. Но не хочешь. Для чего ты его бережешь?
Я задумался лишь на секунду.
– Я лучше тебя, Девлин. И я берегу этот меч до тех времен, когда и все остальные это поймут.
Он позволил мне уйти, но я знал, что очень скоро мне придется расплачиваться за эти слова.
28
Возвращаясь в лагерь, я заметил возле деревьев Имоджен. Она, стоя на коленях, сажала кустик ромашек. Увидев меня, она нахмурилась.
– Ты выглядишь расстроенным, – сказала она. – Что произошло?
– Время на исходе. У нас обоих.
Она сделала мне знак подойти ближе, и я вздохнул. Я предпочел бы остаться один, пока не успокоюсь, но не мог отказать ей, особенно здесь.
– Кто-нибудь может нас увидеть, – сказал я, оглядываясь, но поблизости никого не было.
– Тогда иди сюда.
Мы спустились с небольшого холма в небольшую ложбину, где склон и деревья надежно защищали нас от посторонних глаз. Она достала из кармана передника сырую картофелину и велела мне сесть рядом, что я и сделал.
– Наверное, боль от раскаленного железа еще не прошла.
Я скривился.
– Картошка?
– Тише. Покажи мне руку.
Я показал ей клеймо. Имоджен повернула руку так, чтобы лучше видеть ожог.
– Больно?
– Все нормально.
– Ну конечно. Если бы тебе даже все кости переломали, ты сказал бы, что все нормально. – Она положила мою руку себе на колени и начала чистить картофелину.
Потом Имоджен порезала ее тонкими ломтиками и положила их на ожог. Ломтики почти мгновенно потянули из раны жар. Закрыв ожог, она положила нож и оставшуюся картошку на землю. Имоджен поддерживала мою руку у запястья и у локтя, чтобы картошка не упала.
Так мы просидели несколько минут в молчании. Я не хотел говорить, боясь разрушить словами это хрупкое счастье. Словами я только все испорчу или наконец уговорю ее уйти. Я вдруг со стыдом понял, что на самом деле не хочу, чтобы она уходила. Так хорошо было иметь союзника в этом ужасном месте.
– Я видела вас с Девлином на берегу, – сказала она, – он дразнил тебя.
– Это была проверка.
– Раз ты все еще здесь, наверное, ты ее выдержал.
– Нет. Сомневаюсь, что ее можно было выдержать.
Имоджен начала перекладывать ломтики картошки, выбрасывая сделавшие свое дело и заменяя их новыми.
– Я думала, ты сразишься с ним. Даже издалека было понятно, что ты этого хочешь.
– Да, я хотел, – подтвердил я, а про себя подумал, что все еще хочу этого.
– Ты не можешь победить пиратов, Джерон.
– Я знаю.
– А значит, нам нужно бежать отсюда. Мы можем убежать сегодня ночью, вдвоем. Ничего постыдного в этом нет.
– Бежать? – Я с раздражением стряхнул картошку с руки, встал и взялся за меч. – Скажи, как на прошлой неделе ты поняла, что я уеду из замка сюда? Ты помнишь?
По щеке Имоджен скатилась одинокая слеза, и она ответила:
– Потому что ты никогда не убегаешь. Даже когда это единственно возможный выход.
– Да, – отрезал я, – никогда. – И развернулся, собираясь уйти.
– Джерон, есть еще кое-что. – Прежде чем я повернулся к ней, она встала. – Я подслушала разговор Девлина. Роден возвращается. Его ждут завтра.
Я помолчал и закрыл глаза, прежде чем ответить.
– Он знает о тебе?
Имоджен покачала головой.
– Еще я слышала, что он сам вызвался той ночью ехать в Картию. Не из-за послания, которое должен был тебе передать, а потому что хотел, чтобы ты знал о нем. Он напал на тебя, потому что хотел отомстить.
Я это прекрасно понимал. Достаточно хорошо, чтобы это тяжелым грузом сдавливало мне грудь с нашей с ним последней встречи.
Я поднял голову.
– Ты не собиралась мне этого говорить?
– Я надеялась, что пираты не примут тебя, или что ты поймешь, как глупо то, что ты задумал, и сам уйдешь прежде, чем придется сказать. – Забыв о том, что кто-нибудь может нас увидеть, она подошла ко мне ближе. – Ты не понимаешь? Он узнает, что это ты, как только услышит имя Сейдж. Из всех имен, что ты мог выбрать, ты не придумал ничего лучшего? Не мог взять имя, которое не напомнило бы ему о тебе?
Я опустил глаза, и Имоджен судорожно вздохнула.
– Ой, – прошептала она, – так это твой план. Ты хочешь, чтобы он нашел тебя? Пожалуйста, скажи, что я ошибаюсь.
Я вздохнул.
– Не ошибаешься.
Это ее разозлило.
– Ты забыл, что он чуть не убил тебя неделю назад? А теперь ты, не думая об опасности, оставляешь свой замок, свою армию, своих друзей и приходишь сюда один? Как это поможет что-то исправить? Ты что, не знаешь, против чего идешь?
Я сжал зубы и отвел взгляд, но она еще не закончила.
– Я знаю, что ты сильный, ты владеешь оружием, но говорят, Роден ни на минуту не расставался с мечом со дня твоей коронации. А когда он вернется, тебе придется сразиться не с ним одним, а со всеми пиратами. Они будут на его стороне, и у тебя нет шансов победить. Никаких. – Она взяла мое лицо в свои ладони, чтобы я посмотрел на нее. – Пожалуйста. Ты должен услышать то, что я говорю. Как бы ты ни был зол на пиратов или на Родена, завтра ты проиграешь.
