Пират наклонился и проворчал:
– Думаешь, у тебя при Девлине были неприятности? Я слышал, что хочет сделать с тобой новый король. И лучше б ты просил дьявола забрать тебя сейчас, прежде чем он придет за тобой.
Неплохое предложение, если не считать того, что дьявол, несомненно, на стороне Родена.
35
Когда пираты ушли, Финк направился было ко мне, но Эрик схватил его за плечо и удержал.
– Он не друг нам, – холодно сказал Эрик. – Ни мне, ни тебе.
Финк взглянул на меня, и я очень медленно покачал головой. Я просил его убедить Родена, что он меня терпеть не может. Глаза его потемнели, когда он понял, что и всех остальных ему придется убедить в том же.
– Я только хотел сам ударить его, – сказал Финк.
Я не боялся его удара, едва ли он сравнился бы с тем, что я уже получил в тот день, и все же я был рад, что он передумал и отошел.
– Как бы там ни было, Эрик, мне очень жаль. – Я произнес это медленно, потому что живот все еще очень болел.
– Пустая болтовня! – крикнул Эрик. – Ты лгал мне и о себе, и о сокровищах! Что бы с тобой теперь ни случилось, ты заслуживаешь худшего. Я поставил свою жизнь на карту, чтобы привести тебя сюда. Когда они разделаются с тобой, они убьют и меня, а может, и Финка.
– Все пошло не так, как я планировал. – Не то, чтобы это имело значение для него или для меня, но сказать стоило.
Эрик шагнул ко мне. Я надеялся, что он не собирается бить меня. Или, если собирается, что он выберет одно из немногих мест, где еще не было синяков и ссадин.
– Вот что не дает мне покоя, – сказал он. – Когда мы вместе пошли в то поместье в Либете и ты погнался за тем человеком, ты правда убил его?
– Я никогда этого не говорил, – сказал я. – Это ты сам так решил. И нет, я не трогал его. Он был моим другом.
– Ты говоришь так, будто больше он не твой друг.
– Он будет служить мне, пока я король. – Я помолчал, думая о том, как сильно разочаровал Мотта за последние дни. – Но вряд ли у меня еще остались друзья.
– Здесь их точно нет, – сказав это, Эрик тяжело опустился на стул и скрестил руки на груди.
Финк забрался на стол позади него, скрестил ноги и положил голову на руки. Ни тот ни другой не смотрели на меня. Я привалился к стене в углу комнаты и закрыл глаза. По крайней мере, я мог хоть немного поспать.
Спал ли я две минуты или два часа – не знаю, но проснулся от звука голосов и скрежета ключа в замке. Медленно и неохотно я открыл глаза и взглянул на Эрика и Финка, которые все еще неподвижно сидели на тех же местах.
Эрик поднял голову, тоже прислушиваясь.
– Ты готов встретиться с ними? – спросил он.
– Нет, – проговорил я. Я не был готов.
Когда дверь открылась, Эрик и Финк вскочили на ноги и попятились к дальней стене. В голове у меня все плыло, было трудно выпрямиться. На самом деле, трудно было вообще что-либо делать. Сказалось напряжение последних дней.
На этот раз вошел сам Роден. Те же двое пиратов, что надели на меня цепи, вошли вместе с ним, и еще несколько, как и в прошлый раз, остались за дверью.
Роден сложил руки на груди и холодно уставился на меня. Я уже привык к тому, что на меня так смотрят – со злобой и ненавистью. Но мне неприятно было видеть этот взгляд у Родена. Тогда, в Фартенвуде, между нами завязалась, как я думал, честная дружба. Потом он попал под влияние Крегана, слуги Коннера, и проникся его амбициями. Может быть, виновато было мое собственное высокомерие, но мне трудно было поверить, что Роден мог так сильно меня ненавидеть лишь за то, что я получил корону, а он нет. Я решил, что лучше дать ему возможность высказаться, поэтому молча ждал, опустив глаза.
Сначала он обратился к Финку.
– Эрик утверждает, что не знал, кто такой Сейдж. А ты?
Финк покачал головой, потом сказал:
– Но я понял сразу, что он не простой вор. Он был не похож на других.
Взглянув на Эрика, Роден прищурил глаза.
– Даже ребенок понял, что что-то не так. Вы оба не выйдете отсюда живыми.
Для меня было сделано очевидное исключение, но звучало все это неутешительно. Для чего бы Роден не хотел сохранить мне жизнь, хорошего это не сулило.
– Пожалуйста, – сказал Финк, шмыгая носом. Я обернулся и увидел, что он по-настоящему плачет. – Пожалуйста, не убивайте меня. Я всего лишь ребенок.
– Прекрати.
– Пожалуйста, сэр. – Крупные слезы катились по лицу Финка. Это и правда выглядело впечатляюще.
Роден закатил глаза, но слезы подействовали, и он смягчился.
– Я подумаю об этом, ладно? Сейчас же прекрати!
– Если вы оставите нас в живых, мы можем пригодиться.
Роден приподнял бровь.
– Да? И как же?
– Разделаемся с Джероном за вас, – быстро успокоившись, Финк вытер глаза. – Нам с Эриком не терпится расквитаться с ним.
Я едва не рассмеялся. Финк постарался показать, что ненавидит меня, но у него не очень-то это получилось. Роден только покачал головой.
– Спасибо, но у меня на него другие планы.
Как я, к несчастью, и подозревал.
Роден повернулся ко мне:
– Ты не обратил внимания на мое предупреждение.
– Похоже на то.
– Ты думаешь, я шутил? Думаешь, я не сделаю того, о чем говорил?
– Я знал, что сделаешь, – ответил я, – поэтому и пришел сюда.
– Но до этого ты искал меня. Ты послал за мной Мотта и Тобиаса. Зачем?
– Мне не понравилось, как мы расстались тогда в тоннеле. – Мы с Роденом сражались в узком проходе у замка в ту ночь, когда я вернулся туда. Если бы он победил, то вошел бы в замок и попытался занять трон, выдавая себя за Джерона. Но у него не получилось бы. Роден никогда не смог бы провести Кервина, и его обман был бы раскрыт. Тогда я мог убить Родена, но отступил. В тот момент я подумал, что и он уступит, хотя и не был полностью в этом уверен.
Роден хмыкнул.
– Тебе не понравилось, как мы расстались? То, что я остался жив? – Он помрачнел. – Ты, наверное, чувствуешь себя таким благородным оттого, что отпустил меня тогда. Но это не так. Ты унизил меня. Куда еще я мог уйти, чтоб оказаться подальше от тебя?
– Было бы лучше, если б ты выбрал что-нибудь менее опасное, – сказал я. – Пират из тебя получился еще хуже, чем из меня.
В тот же миг лицо Родена стало каменным, и он наотмашь ударил меня по щеке.
– Теперь мы на равных. Ты не можешь так со мной говорить. Я теперь король, как и ты.
– Едва ли, – фыркнул я. – Не много чести быть королем пиратов. Ни славы, ни награды, а в итоге – смерть от рук одного из своих.
