— Ну хоть монеты по весу могли дать? — буркнул уже без особого запала.
— А давай нам Абала изложит точку зрения крато, — ехидно предложил Док.
«Мне еще учиться и учиться, пока стану таким», — с уважением подумал Блор. Мгновенно перестроился. И надо думать, не только чисто внешне. Абала сама маг и вполне способна уловить эмоции. Ее бесполезно заверять «не больно». Девочка точно знает, где и с какой интенсивностью. А вранье вызывает у нее недоумение. Умалчивать они могут, прямо никогда не врут. Кодекс чести мешает. У них, оказывается, тоже существует. То есть в принципе случается, однако не в отношениях с такими, как он. Для них вранье нижестоящему, а люди таковы в глазах псоголовых, — унижение.
Он всерьез подозревал целителя в неких не вполне нормальных качествах. Тот мог закрываться от крато, и о таком даже в легендах не сообщали. Никто и никогда не рассказывал про людей, способных уговорить псоголовых. Они просто выступали арбитрами и выносили решение, в тех немногих случаях, когда к ним обращались. Не всегда понятное.
Давно все усвоили: справедливость и «почти люди» — вещи малосовместимые. Лучше держаться подальше. Правда, это он слышал далеко от гор. Местные жители постоянно общаются с его хозяевами, но вот учиться у них магии? Даже в сказках такого не брехали.
В любом случае для него вреда нет, а польза серьезная. Слишком многого он не понимал и без объяснений проявлял себя дураком. Абала частенько просто не улавливала смысла вопроса, для нее все изначально ясно, и недоумение ставило в тупик. Кто кому кем приходится и почему этот более авторитетный в семье, хотя и младше по возрасту и положению, она впитала с детства. Кроме того, и язык жестов пришлось изучать, а без него и Абала в основном нервно лаяла. Поэтому любое сомнительное дело он привык обговаривать с Доком.
А уж тот оказался не прочь заняться воспитанием. Поговорить он обожал, уносясь иногда в неведомые и ненужные дебри. К примеру, теория о мельчайших неведомых и невидимых демонах, вызывающих болезни, если не мыть рук, оставила парня равнодушным. Он и так это делал с детства. Еще родители заставляли, так и вошло в привычку. И подробности верований жителей тундры Блора тоже не волновали. Туда он не собирался отправляться в будущем. Ни в ближайшем, ни в дальнем.
— Люди злые, — просигналила Абала, — жадные и не любят чужаков.
Очень хотелось перебить и выяснить, в чем здесь отличие от ее семьи, но Блор сдержался. Она не виновата. Так взрослые говорят. У него раньше тоже в голове присутствовало много чуши на тему о жизни псоголовых. Вроде наличия собачьих свадеб. Ничего подобного. Гон в сезон присутствует, но они не животные и свалки не устраивают. Все очень красиво обставлено, убедился лично. Правда, почти ничего не понял, но в качестве гостя присутствовал. Больше всего поразили их песни. Крато свистят. Очень красиво и со смыслом.
— Когда начинается весна, многие спускаются с гор с товарами. Здесь есть, внизу нет. И наоборот.
Абала сделала жест вопроса.
— Я понимаю, — согласился парень.
Чего уж сложного. Внизу — пшеница, вверху — овцы. Обменять напрашивается.
— Многие, — продолжила она, — предпочитают отнять. Не надо работать, сразу жирный кусок забрать у соседа.
— Банды? — спросил Блор.
— Да. Но хуже всего чужакам и безродным.
Он покосился на Дока. Тот многозначительно кивнул, подтверждая.
— Род может объявить месть, одиночку убьют или в рабство продадут.
— Поэтому золото в кармане, — сказал целитель, — опасный фактор. Проскочить к реке шансы есть всегда. А вот стоит там показать лишнее — и поплывешь с разрезанным брюхом вниз по реке. Или не поплывешь, — сказал после паузы. — Камень к ногам привяжут. Ты — никто, и за тебя не заступятся. Еще и клинок из собачьей стали.
Абала сердито просигналила недовольство.
— Так говорят в низинах, — пожимая плечами, объяснил Док. — Нормальное выражение, не на что обижаться. Ладно, — согласился на очередное негодование, — крепкостальной.
— И что делать? — растерянно спросил Блор.
Отдавать свой меч и кинжал он не собирался. Еще чего.
Не просил, а подарки не отбирают.
— Ждать. Тебя отправят с караваном и устроят на корабль. Считай, за это и заплатил дополнительно. Уж за Ангх и Кхола из хм… крепкостали точно можно и деревню приобрести.
Очередной жест. Абала требовала объяснить — как это семейную собственность продавать. Земля принадлежит всем в роду совместно, как и ее богатства. Люди удивительные создания. Глупые.
— Я потом подробно объясню, — пообещал целитель. — Видишь, у нас серьезная беседа.
— Ну рабов-то можно продавать, — сказал Блор.
— У людей — да, а у крато и рабство патриархальное, — пробурчал Док. — На определенный срок, — объяснил на удивленный взгляд. — Или выкупиться, или заслужить. Почти как ты с Храмовым договором.
— Я не раб! — ощерился парень.
— Для них — да, — жестко отрезал Док. — Потому и нет претензий. Твой бывший хозяин отвечает за осквернение могилы. Не ты.
Он резко перешел на хильдстани. Блор и не подозревал, что тот в курсе его родного языка.
— И помалкивай о своих человеческих глупых идейках. Себе хуже сделаешь. Тем более что хозяин ведь отвечает за подчиненного фема. Разница в словах. Раб или воин — не суть важно. Для них одинаково.
Абала нетерпеливо дернула за рукав. Она не уловила, о чем речь. Для того и сказано не на стандартном имперском, сообразил Блор. Не хочет, чтобы кому-то передала. Его все это серьезно расстроило. Все время он считал, что его держат за равного. Ну пусть ступенькой ниже. Они — аристократы, он — безземельный. А оказывается, грязь под ногами…
— Но как же так, — оторопело пробормотал Блор, — а оружие? Они сами вручили.
Рабу за такое без промедления отрубали руки.
— Так со смертью хозяина рабство закончилось. Все. Ты свободен. По наследству не передают.
Целитель опять перешел на имперский.
— Ну нет здесь каст, и воину незазорно в земле ковыряться и даже в плену побывать. У горцев та же система. Поэтому они и поддерживают крато, не пуская Империю. При всех разногласиях стеной встанут, нагрянь опять с Запада войска. Востока, впрочем, это тоже касается. А кто пойдет на соглашение — весь род вырежут.
— Чего? — не дошло до Блора очередное жестикулирование девочки.
— Имена называет родов истребленных. Не знаю, как правильно произносится. Вроде Джамисы и Гренгиры. Были — и нет. Всех до младенца, чтобы на золото не зарились. Горы помнят такие вещи. Ну не суть.
— Ничего себе!
— Про себя сейчас думай. Твое оружие с клеймом. Всегда будут желающие украсть, отобрать. Не в каждом городе такие вещи свободно продаются. Слишком дорогое удовольствие. А воину оружие важнее золота. Если ты воин. Думай, в чьем присутствии обнажать. Хвастовство легко может кончиться попыткой отнять. Иногда и твой зверь не поможет.
