Возмездие ленивой походкой пошел, старательно изображая беззаботность. Стоически выдержал прикосновение и лег с недовольным видом. Блор прекрасно ощущал, насколько поведение деланое. Почесывания он любил. А вот голову не доверял никому, кроме него, что и продемонстрировал, уклоняясь от рук.
Пожилой воин, расспрашивающий о цели визита и проводивший их в зал, ощутимо напрягся, и рука легла на рукоять меча.
— Хм, — произнес громко фем Клейн, не дождавшись внимания к своей особе. — Боюсь, дело, с которым мы прибыли, не терпит отлагательств.
— Да? — без особого интереса переспросила девушка, увлеченно поглаживая зверя по загривку.
— Блор фем Грай принес горестную весть о вашем отце.
Джеки оставила в покое Визи и перевела взгляд на Бема.
Изображать дальше восторженную дурочку стало неуместно. Отец — это важно. Намного важнее самого Бема и его амбиций. Уж попытка ухаживания, как и достаточно заметная нотка предвкушения в голосе, ей понятны давно и без подсказок. Она рассмотрела парня достаточно хорошо раньше.
Урок Клодины за номером один — не проявлять явно выраженного интереса к объекту. Не так важно — человек, вещь или случайные слова. Собеседник или продавец невольно стремится тебе всучить важное для него, и равнодушие всегда сбивает цену.
Она и так достаточно видела. Лицо круглое, курносое, простое. Смуглый, темноволосый — происходит из южан. Поставь их рядом — и не особо наблюдательные легко примут за брата и сестру. То есть, скорее всего, хильдстани или близкое к нему племя. Коренные имперские земли. Высокий, широкоплечий. Двигается как воин. Наличие Визи — это интересно. В здешних лесах таких не бывает, Антон не мог ошибиться.
— Я слушаю, — произнесла твердо. Леди не имеет права терять выдержку и хладнокровие.
Вот и настал тот момент, к которому он столько шел. А что говорить, Блор толком и не знал. Речи заранее не готовил. Всегда казалось, слова сами придут на язык. Обязаны прийти. Кому-нибудь. Не ему. Очень уж неприятно стоять на месте горевестника и сообщать о смерти отца совсем молодой девчонке. Почему-то ему казалось, она старше, и мать должна присутствовать при происходящем. Никто и не дернулся звать, а женщина не тот статус имеет. Здесь вообще нет нормальных аристократов, сообразил вдруг, помимо нее. Остальные пусть и на клятве — слуги.
Ну доверенные клиенты, а не куда пошлют за жалованье. Все равно ниже стоят. Фем Клейн вообще не в счет. Достаточно наслушался, расспрашивая людей перед приходом к башне. Человек он неплохой, но не родственник и уж точно даже не эрл. Одна видимость. Тогда и он на их фоне отнюдь не худший вариант.
— Два с половиной года назад, — произнес он хрипло, — фем Кнаут взял меня в Храме Шейбе по кабальной записи.
— Я помню, он уезжал не через Ранткур, — подтвердила Джеки. — Няня?
— Не стал объяснять, — нехотя сказала та. В переводе на нормальную речь это означало — выгнал даже ее.
Антон безмолвно кивнул, подтверждая. В последнее время фем Кнаут вел себя иногда достаточно странно. После смерти жены и сыновей с ним стало происходить нечто непонятное. Очень изменился и не делился намерениями ни с кем. Отобрал десяток людей и уехал без пояснений.
— Вот, — сказал поспешно Блор, доставая тщательно сложенную грамоту.
Фем Бренер принял, изучил в молчании и, вторично кивнув, вручил хозяйке. Жаклин даже не стала проверять печати и подписи. Антон в таких вещах достаточно разбирается. И потом, какой смысл на себя чужую кабалу предъявлять? И на себя — удивительный случай. Или здесь крепкая интрига (кто Бем — дядя?), или на свете еще не перевелись выполняющие клятву. Надо же, в наше неприятное время почти из легенды зашел. Честный человек. Она с пробудившимся любопытством еще раз осмотрела парня.
— Дальше.
— Ну мы шли на север. В горы. На Крышу Мира.
— Я знаю.
— Он погиб под обвалом, — пробормотал вестник уже ожидаемое. — Все погибли. Мне очень повезло.
«Вот оно!» — не слушая, что он говорит дальше, лихорадочно размышляла новая хозяйка Кнаута и окружающих земель. Особых сожалений она не испытывала. Антон, Клодина, даже учитель Граверо и то ближе родного отца. Конюх, повариха, горничная — все они окружали ее постоянно. С ними она ругалась, мирилась, у них училась, спрашивала совета и удирала побыть одна. Ну не совсем так — был еще Николас, разделяющий обычно все ее выходки. Но он — отдельный разговор.
— Я вернулся сегодня и случайно узнал, где вас искать.
Парень расстегнул рубаху и снял с шеи шнурок. На нем висел перстень с фамильным гербом. Тут уж никаких сомнений. Личная печать отца. Четкое подтверждение. Снять его с живого невозможно. Антон принял вещь и с почтительным поклоном передал госпоже. Она молча надела на большой палец. С любого другого он моментально свалится. Подправить размер можно и позднее. Тут важен камень-печатка с гербом, а не крепление.
Отец? Жаклин и не помнила, когда он на нее обращал внимание. Сначала слишком мала, затем Черная смерть, не пощадившая семью, и он, как шепотом говорила прислуга, сдвинулся. Дела забросил, передоверив младшему брату, а сам бился в поисках магии, или что он там искал. Может быть, раньше он был совсем другим. Может быть, даже занимался своими сыновьями. Для нее времени никогда не находилось.
— Фем Клейн подсказал, где вы находитесь.
Джеки твердо знала с детства — не столь важно, чего ты лично хочешь, важно — как лучше для семьи. Потому что ты — связующее звено в длинной цепи поколений. И ты должен сохранить материальные и духовные ценности семьи и передать их потомкам как минимум в том же состоянии, в каком ты их принял. Поэтому всегда есть предел капризам и желаниям.
В шестнадцать мысли о происходящем уже достаточно четко оформились. Как и поведение в нескольких вариантах при грядущем развитии событий. Сейчас она получила один из лучших. И очень хорошо, что в правилах поведения прямо предлагается не давать воли ни негативным, ни положительным эмоциям. Ни ревности, ни печали, ни волнения — ничего окружающие не должны заметить. Лить слезы нет желания и не ко времени.
— Мага и нотариуса! — приказала резко. — Срочно!
— Я позволил себе послать за ними, — с ноткой самодовольства произнес Бем, — когда отправлялся сюда с… — Он кивнул на парня.
Вот еще проблема, рассыпаясь в благодарностях и вознося хвалу глубокому уму фем Клейна, подумала Джеки. Стоп, приказала себе, заметив косой взгляд Клодины. Неодобрительные гримасы няни он выучила наизусть давно. Действительно, не стоит пересаливать. Бем отнюдь не тупой. А польстить стоило. Он нужен, очень нужен, и пока отталкивать нельзя категорически.
— Я благодарю тебя за весть, — обращаясь к Блору, произнесла. — Не самая лучшая, но фем обязан встречать ниспосланное судьбой с твердостью и мужеством.
— Это мой долг, — сказал тот как о само собой разумеющемся.
— Ты тоже фем, — торжественно провозгласила Джеки, гадая мысленно — наивен он до безобразия или расчетлив в неменьшей степени.
