— Но это же безумие! Как можно приказать умереть?
— Такое бывает. В Древней Кайтарре и на Востоке практиковалось не только это. Колдун давал выпить жертве обычную воду, жертва засыпала, ее окуривали дурманом местных трав, потом закапывали в землю, обернув пальмовыми листьями, а через несколько дней извлекали и оживляли, опять окурив теми же травами. И получался отличный слуга. Говорят, некоторые местные колдуны таким образом хоронили себя заживо на сорок и даже шестьдесят дней. Так они надеялись достичь просветления. Ученики должны были выкопать тело учителя и…
— Погоди-погоди, ты хочешь сказать, что мы похоронили Марека… живым?
Агнии стало страшно. Неужели это правда? Те видения покойного мужа, его странные слова о помощи, которой он у нее просит, упоминание о жутком холоде, который может растопить только она своей любовью… Выходит, он очнулся там, в гробу, и… Нет, слишком страшно! Слишком неправдоподобно.
— Этого просто не может быть. — Ариэл смотрел исподлобья. — Но если ты настаиваешь, можно добиться эксгумации. Опытные эксперты из следственного управления, куда ты уже ходила, наверняка определят, как на самом деле он умер и когда — до похорон или после.
Агния представила, что мог почувствовать ее муж в закрытом гробу, как он мучился, — и ее замутило.
— Прекрати! — простонала она. — Это чудовищно! Это…
— Это бред, — согласился мужчина. — Мар мертв, хочешь ты того или нет. Я не знаю, что его убило и как, но я все-таки бывший военный, и, хотя мне не приходилось участвовать в настоящих войнах, на покойников я насмотрелся. Мне очень жаль…
Он протянул руку и попытался дотронуться до пальцев Агнии. Она вырвалась.
— Не пытайся заговаривать мне зубы, — промолвила она. — Я тебе не доверяю. То, что ты спас мне жизнь, еще ничего не меняет. И я по-прежнему намерена доказать твою причастность к смерти моего мужа.
— Я невиновен. За меня бы не поручились, если бы не были уверены в обратном!
— Кто? — напряглась Агния. Сама мысль о том, что нашелся человек, считающий Ариэла невиновным, почему-то показалась неприятной. Кто бы ни был таинственный доброхот, он не знал сводного брата Марека Боуди так хорошо, как она! Она не могла ошибиться!
— Женщина. — Он улыбнулся привычной наглой улыбкой. — А ты ревнуешь?
— Вот еще! — фыркнула она. Ревновать этого типа? — А… кто она такая?
Сердце почему-то сжалось. Нет, не от ревности — он же ей безразличен, пусть его забирает себе кто угодно! Хоть женщина, хоть самка тролля — ей-то какое дело? Пусть берет его в мужья, пусть делает с ним все, что хочет. У нее есть Марек… вернее, память о нем.
— Ревнуешь. — Он развеселился.
— И вовсе нет. Я люблю Марека и собираюсь хранить ему верность до конца своих дней. Просто интересно, кто та дурочка, что поверила твоим байкам!
Лицо Ариэла окаменело — прямо так, с улыбкой, превратившейся в жуткий злобный оскал. Взгляд, еще недавно живой и веселый, мгновенно потух. Агния сжалась в комок, от души порадовавшись, что между ними стол и Ариэл не дотянется до ее горла так быстро. Может быть, она успеет вскочить… закричать… позвать на помощь…
И она действительно заорала во все горло, когда мужчина внезапно вскочил. Упал резко отодвинутый стул.
— Т-ты… — на миг ей показалось, что сейчас он ее ударит, — ты ее не знаешь. Ты ничего о ней не знаешь! Ты и мизинца ее не стоишь! В крайнем случае таких, как ты, я себе найду сто штук. А она — единственная…
Выдохнув последнее слово сквозь зубы, Ариэл шагнул к дверям.
— Я ухожу, — бросил он, уже переступая порог. — Всего хорошего.
Агния осталась сидеть ни жива ни мертва. Сердце стучало где-то в горле, руки были холодны и дрожали.
Внизу хлопнула входная дверь. Казалось, весь дом содрогнулся от резкого стука. Через минуту в гостиную робко заглянула Лимания.
— Госпожа, — сатирра потрясла ушами, — а господин Ариэ-э-эл… он… куда ушел?
— Не знаю. И оставь меня в покое!
Горничная исчезла, а Агния осталась сидеть за столом, сложа руки и терзаясь одновременно злостью, страхом и обидой. Ну чего она такого сказала?
Без камзола было холодно — осень на дворе. Паутинное лето подходило к концу, но все равно под плащ задувал ветер. Одной рукой придерживая шляпу, а другой привычно касаясь рукояти шпаги, Ариэл шагал по городу. Прохожие расступались, с удивлением и тревогой провожая его глазами.
Холод, пробежка по улицам и эти взгляды помогли успокоиться. Так дело не пойдет. У него мало времени, и жалеть себя просто некогда. Тем более что Агни действительно ничего не знала. Она брякнула, что думает. Нет, конечно, обидно — получается, что за него никто не должен ручаться, ему никто не может верить! — а с другой стороны… Он ведь даже имени ее не называл! Тут либо настоящая слепая ненависть, либо все-таки ревность. И то и другое лучше, чем полное безразличие.
И все-таки обида жила. За что она с ним так?
Остановившись на перекрестке, он посмотрел по сторонам, прикидывая, что делать дальше. Можно продолжать лелеять свою обиду, терзаться, переживать, вынашивать планы мести. А можно оставить эмоции. У них еще будет время объясниться. Она поймет свою ошибку. Должна понять и извиниться. А если не поймет — значит, судьба. Значит, надо задушить в себе чувства и начать жизнь сначала.
Но перед этим неплохо бы заглянуть в университет. Он не был там трое суток. Многое могло произойти за это время, особенно если учесть, что за эти дни убили Фила Годвина. В общежитии остались его вещи, а одеться потеплее не мешает. И засвидетельствовать свое почтение мастеру Молосу тоже нужно. Пусть не думает, что он так легко избавился от неугодного подмастерья! Тем более что мастер Молос тоже был связан с Мареком Боуди. Он тоже мог что-то знать. Его не стоило сбрасывать со счетов.
Университет располагался на другом конце города. Решив сэкономить на наемном экипаже, Ариэл проделал весь путь пешком. Для бывшего военного не так уж и серьезно. Правда, он продрог на осеннем ветру, но рассчитывал вознаградить себя кружкой подогретого вина в университетской столовой. Студиозусов там кормили за деньги, но подмастерье мог рассчитывать на скидки.
В общежитии его поджидал неприятный сюрприз. Вахтер на входе вытаращился на него, как на привидение или ожившего мертвеца. Он только разевал рот, как выхваченная из воды рыба, и Ариэл, не желая тратить времени на разговоры, просто прошел мимо. Ключ был у него в кармане — его вернули вместе с остальными вещами, — но на двери висел другой замок. Тяжелый, амбарный.
Взвесив его на ладони, Ариэл немного постоял, силясь собраться с мыслями. Быстро они. Решили, что он уже вычеркнут из жизни. Ладно, оставим на потом вопрос, как и почему его так быстро вышвырнули за порог. Ответ может быть только один — от него действительно были рады избавиться. Значит, он все-таки подошел слишком близко.
