Стража на крыльце, завидев их, выпрямилась, горделиво расправила плечи и, не скрывая радости, заулыбалась.
Улыбнулся и Стас.
– Как служба, молодцы?
– Так волхв… – парень метнулся в терем, но Стас удержал его рукой:
– Я сам.
Вошли в палату.
На лавках посадники, именитые гости.
Над ними хищно склонился волхв. Обернулся на скрип дверей, зыркнул угрюмым глазом, но, увидев – кто, расплылся в щедрой улыбке.
– Продолжай, сударь волхв. Рэд, здесь дела семейные, отведи пока принца в свои покои.
Скромненько присели с Зоренем на уголок лавки.
– О чем спор, мой добрый Пивень?
– Недоимки за ними уж сам не помню – сколько лет. А давать не хотят, упорствуют.
Завидев Зореня, обрадовались. Вскочили, бросились ему навстречу. И натолкнулись на холодный, неприветливый взгляд.
– Пивень, – с ходу включился он в игру, здраво оценив обстановку, – вели вздернуть одного-другого на воротах за воровство, а затем повозить по всему коняжеству, чтобы другим неповадно было. На чем остановились?
– Упорствуют!
– Не мы, вече приговорило, что Соколяню подати не давать, – робко ответил кто-то из посадников.
– Ваши воровские городки сейчас воевода Свист сейчас под руку конязя Зореня приводит. Бесчинству вашему больше не быть! – Пивень потерял остатки терпения. – Конязь Зорень вас даже видеть не восхотел.
Новость чугунной гирей обрушилась на бедные головы невольных собеседников волхва.
Стас воспользовался удобным моментом и поспешил добить их:
– Сударь волхв, здесь воевода. Вели забить их в железа и кинуть в яму. Воровству пора положить конец отныне и навеки. К морю путь открываем. Мы с конязем Зоренем своих воевод там посадим. Другие торговые люди к морю с товарами пойдут. И подати другие давать будут.
Среди гостей прошелестел неясный шумок.
– Как к морю?
– А вам-то что?
– Но там же казары дорогу перегородили.
– И это уже не ваша забота.
– Погоди, погоди, сударь вождь!
– Я погожу. Но пока вы не уладите все дела с нашим волхвом, разговора по душам не получится.
– Так уже… отдадим сполна!
– И за два года вперед! – рявкнул Зорень. – Знаю я вас, татей!
– Будет и за два года вперед, только…
– Стас задумчиво посмотрел на взволнованные лица.
– Как, брат Зорень, поверим?
– Не знаю, брат, – искренне вздохнул конязь, с сомнением качая головой. – Я бы повесил. Но если ты просишь…
– Так и быть! Пивень, заканчивай с ними все дела. А как закончишь, приведешь их. Посмотрим, можно ли доверять им большие дела.
И Пивень снова навис над ними черной скалой.
Закрыв за собой двери, посмотрели друг на друга и расхохотались. Улыбнулся и Груздень.
– Ловок, дьявол! – похвалил он волхва. – И когда они только со Свистом спеться успели? Как бы Свист в сердцах стены не велел раскопать, обидевшись за неласковый прием.
– И поделом!
– Веселин, Купава, а вы зачем? По домам!
Купава обиженно надула губы, а Веселин вообще пропустил его слова мимо ушей.
– Столы накрыты в трапезной, вождь.
– В трапезной, так в трапезной. Войтик и ребята – с нами. Веселин, скажи волхву, как закончит с гостями – пусть присоединяется. А то с этими жлобами весь жирок растопил. Не то, что Груздень, – окинул придирчивым взглядом могучую фигуру воеводы и критически покачал головой. – Как думаешь, Зорень, не жирноват воевода стал? Не заплыл салом?
Зорень бросил на воеводу оценивающий взгляд.
– Если и заплыл, то немного. А что?
– Дельце ему хотел поручить, но боюсь, сало в седло сесть помешает.
– Как это помешает? – возмутился Груздень. – Где вы у меня сало нашли?
Но Стас и Зорень говорили между собой так, как будто рядом не было не души.
– Может, и сядет…
Снова пристальный взгляд.
– Ты думаешь? Хорошо бы проверить. А вдруг не сядет?
– Да сяду я, сяду!
Внимательный взгляд вприщур.
– Пожалуй, и сядет.
– Какой базар, командир? Конечно, сяду.
Еще один взгляд.
Долго и основательно ели. Все, кроме Груздня. Воеводе кусок в горло не лез. Сидел, как на иголках. Бросал на Стаса умоляющие взгляды, переводил на Зореня, но те, словно ничего не замечая, увлеченно жевали, дробили, перемалывали, пили и запивали. И снова жевали, дробили, глотали.
Наконец Стас отвалился от стола.
– Ох, и силен ты, брат Зорень, поесть. Я думал, что не выдержу и пощады запрошу.
– Это, Слав, не ко мне. Это к Войтику. Стыдно было пощады просить. Пришлось терпеть.
– Так надо же было сказать! – с испугом вскрикнул Стас. – Войтик – это же гигант. Ему за столом равных нет, и в ближайшие двести лет не будет. Нам с ним не тягаться! А ты как, Груздень?
– Не томи, командир.
– Не знаю, не знаю… ну, да где наша не пропадала, – отчаянно тряхнул головой. – Пошли нарочных к Алексею и Хмурому. Пусть высылают свои дружины. Тысячу возьмешь отсюда. Зорень, ты как? С нами?
– Пять сотен приведет Свист. И вольные города пусть раскошелятся на свои дружины. Если даже половину дадут – еще столько же будет, а то и того более.
Стас был вполне удовлетворен.
– Ударишь по каганату. Тремя колоннами. Сам в центре. Слева Толян. Справа Хруст. Нет, Хруста, пожалуй, оставим. Ему с волхвом дел предостаточно будет. Впереди Войтик с волчатами. Разрежь до самой реки. А там повернешь к югу. И катай до самого моря. Не дай соединиться и навязать себе сражение. Один полк держать сзади для прикрытия и зачистки. И чтобы на ближайшие десять-двадцать лет я об этой шпане не слышал!
Груздень онемел.
– Что-то не ясно, воевода?
Груздень помотал головой.
– Уж не прикажешь ли, мой друг, мне или конязю Зореню по степи, вылупив глаза, с мечом бегать?
– Н-е-е-т! – растерялся Груздень.
– Тогда месяц на подготовку. И вперед! Войтик, разведку в степь. Опросить купцов… Города, крепости, гарнизоны… Их, Войтик, тебе открывать.
– Я понял, командир.
Толян навис над столом.
– Командир, я лучше с Войтиком.
Стас недовольно нахмурился. Груздень обиженно засопел, глубоко переживая измену друга.
– Тридцать дней, Груздень.
