– Не страшно! – улыбнулась я. – Умереть от руки джинна – это несказанная честь!
– Ну, если только эта маленькая самочка не против… – неуверенно пробурчал ифрит.
– Лорри, давай… – я выразительно на нее посмотрела.
Несчастная лишь кивнула, еще сильнее побледнев. А уж с каким лицом смотрела на меня Ла-Занья… Должно быть, мысленно обещала мне золотой надгробный памятник на все свои сбережения.
– Ну ладно, так чего ты хочешь? – сыто рыгнув, поинтересовался джинн.
– Хочу… – я запнулась, вдруг осознав, что вообще-то играю со смертью. – Хочу, чтобы ты убил меня через триста лет! – выпалила на одном дыхании.
– Слушаюсь и повинуюсь! – машинально рявкнул джинн.
И тут…
И тут я увидела, как джинны бледнеют. Из медно-красной его кожа стала какой-то серовато-розовой, оттенка хвоста крысы-альбиноса.
– А-а-а-а!! – заревел Баюбай-ага, оскалившись во все свои пятьдесят зубов (именно столько их у джиннов). – Я прикончу тебя самой мучительной смертью, какую смогу придумать! Такой, что сам Шанибар Кривой Мангал, главный палач эмира Бихарского второй раз умрет на том свете от зависти!
– Безусловно, – с готовностью согласилась я, – но через триста лет.
– Что?! Да я тебя сейчас разметаю и развею по ветру, самка безволосой обезьяны!
– Ты не можешь убить меня сейчас, – покачала я головой, изобразив самую милую улыбку, на какую была способна в данный момент. – Ты ведь обещал убить меня через триста лет, а джинн не может не исполнить желание! Ты обещал слушаться и повиноваться! Такова воля Аллаха!
– Такова воля Аллаха… – пробормотал джинн и еще более побледнел. – О, горе мне! Я твой раб до исполнения желания, и не могу тебя ослушаться! О, горе мне!
Великан заплакал крупными слезами, так что под ним сразу оказалась лужа.
– Горе! Я служил трем халифам, пяти султанам, двум герцогам и одному полковнику – в четырех мирах! Я убил сто десять рыцарей, девятьсот пять воинов всякого чина в единоборствах, двенадцать высших магов, трех эмиров, одного императора и шестерых ханов! Девять некромантов принес в жертву на их собственных алтарях! Кроме того, мною было уничтожено три войска, орда гуннов, сорок разбойничьих шаек и потоплен один авианосец! И вот теперь я, могучий и бессмертный Баюбай-ага повержен какой-то жалкой девчонкой!
– Не какой то, а скьявой! – окончательно осмелев, перебила его я.
– Э, вай ме, фисе равыно! – ответил он с вдруг пробившимся акцентом. – Какой такой сыкыява-мьява! Зачэм я убиваль султанов и рыцарэй? Лючше бэ жыл, как нормалний чилавэк!!
Джинн в отчаянии обхватил руками рогатую башку (похоже, вино начало действовать).
– Жэнился бы на какой-ныбудь симпатичной джиннии! Ну, хоть на человеческой жэнщине! – плакал, нет, рыдал ифрит. – Хоть на Будур, хоть и ситэрва, а все ж пырынцесса! Радила бы ана мине парочку сымпатычных джиннят – малычика и дэвачку. Называл бы их Аладдын и Шахиразада… И-и-и-э-э-у-у-у!!!
И вдруг запел, все с тем же акцентом, речитативом, напоминающим рэп:
– Джинн, джинн, джинн,
Заколдованний джинн,
Он тысячу лет жил в кувшине адын,
Вот послюшайте, что бедный джинн рассказал.
Он о дэвушке юной днем и ночью мечтал.
Нэ встрэчал никогда он дэвчонки милей,
Но она, как назло, была царских кравэй!
Нэпреклонный атэц аба фсем разузнал
И в кувшин смельчака колдуну
Пасадыть прыказал!
Нэ позволил влюбленным сэрдцам вмэсте быть…
Баю-бай, о-о-о, вот и ага
Пырапала твоя жызнь, Баюбай-ага! —
провыл он, аккомпанируя себе на блюде.
– Скажитэ всем, душа влубленного джинна,
Абманута была прозрачностью кувшына…
– Сейчас заплачу! – мысленно показывая проклятому духу огня язык, вымолвила я.
Убить ему бедную Лорри приспичило!
Дверь осторожно приоткрылась, и в комнату украдкой проскользнул растрепанный Виделорн, переживший полет без видимых последствий. С ним был не кто иной как мой новый постоялец – усатый гном.
– Щито, жалыкое атродье Вэлыкых Темных Власитэлинов, – осведомился Баюбай-ага, игнорируя гнома, – пыришел насыладиться пазором вэлыкого сына пылемени Огня? Каторых сам Тыварец создал да таво, как ваших мохынатых пыредков-макак? А есыли я тыбя сыйчас испыпылю? Пыросто так!! Могу же я пазыволить сыбе такое маленикое удаволиствые?
– О, мудрейший Баюбай-ага! – с низким поклоном произнес гном. – Поглядите, что я вам принес! Приготовил для вас подарок, который, возможно, развлечет вас в вашем несчастье!
– Ну, паказывай, пыщерный камынегрыз! – буркнул джинн и почесал живот, так что набедренная повязка едва не свалилась. – Но имей вы виду, есыли нэ поныравытся, сыделаю из тыбя люля-кебаб в собыственнам соку! Ис пырынцыпа! – внушительно добавил он.
– Вот, полюбуйтесь, – с готовностью заявил гном и протянул джинну кувшин, который прятал за спиной.
Пару секунд Баюбай-ага внимательно смотрел на сосуд.
– Ты щито же, шютки надо мной шютить выздумал, сын свыньи и шакала!! – загрохотал он так, что с потолка посыпалась штукатурка. – Джинну дарить КУВШИН?!! Да я тэбя! Хотя, – он вдруг замер и почесал когтистой лапой затылок, – мне надо падумать, какой смерытью тэбя казынить, ибо мне еще не пырыхадылось убивать гномов! Наверное, мыне следует паступить сы табой так…
– Вы ошибаетесь, достопочтеннейший! – поклонился гном еще раз. – Дело не в кувшине, дело в вине, которое там. Это вино темных эльфов, сваренное из подземного винограда, и выдержанное в кувшинах из лучшего гранита…
– Щито? Выно темыных эльфов? – изумился джинн. – Пачэму нэ знаю? Ну, ладно…
Гном поставил кувшин на пол.
– Подай суда, – буркнул ифрит, принюхиваясь. – А, и ныпылохо пахнэт…
– Не смею, великий! – жалобно закатил глаза гном.
– Э-э-х-х, вэчно сы вамы так!
Джинн, вдруг замер и принялся быстро уменьшаться. От габаритов примерно как три Николая Валуева через полминуты он стал не больше новорожденного мышонка.
И… нырнул в кувшин.
– Пи-пиип! Ви-вивии! – пропищал он оттуда на пределе слышимости, хотя, судя по интонациям, это было что-то непечатное.
Неужто не понравилось?! Что сейчас будет!!!
– Ну все, слава Аллаху и Давдору! – воскликнул гном.
При этом мне показалось, что сейчас усатому подгорному жителю очень пошел бы хвост трубой.
Он сунул руку в кувшин и вытащил оттуда ту самую злосчастную лампу.
– Ханум Марина, у вас найдется хороший сейф?
Разумеется, сейф в гостинице у нас надежный – работы подгорных мастеров. Туда и спрячу чертов сосуд. А ключ выброшу в море.
