Мне захотелось рассмеяться сквозь слезы…
* * *
– Наверное, во всех полицейских «обезьянниках» всех миров такая убогая обстановка? – брезгливо поморщилась Алиса.
Мы сидели на скамейке в небольшом помещении с плохо оштукатуренными стенами и тупо смотрели на решетку, словно в зверинце. Не хватало только посетителей, пытавшихся сунуть еду в клетку или подразнить зверушек.
Здешний полицейский участок, круглое здание красного кирпича, кишел снующими туда-сюда полицейскими. Они говорили все одновременно, бряцали оружием, трепались с женами по служебным экстрафонам и игнорировали заключенных.
– Не знаю, не с чем сравнить, – ответил Гарун. – Я в подобном заведении в первый раз.
– А я бывала! – почти хвастаясь, ответила я. – И в Москве, и в Париже…
И, поймав удивленные взгляды сокамерников, продолжила:
– Знаете, нигде не поят пивом и нигде, представляете, ну совершенно нигде нет мягких кресел. Все нормально! Деревянная скамья, решетка, и никаких ковров.
– Мы что, так и будем здесь сидеть? – повторил свой вопрос студент.
– А что ты предлагаешь?! Плясать?! Прямо под звон этих красивеньких цепочек? – раздраженно буркнул Виделорн и звякнул дьюритовыми кандалами. – Тьма побери!
Он то и дело морщился. Похоже, блокирующие чары узы из магического гномьего сплава он переносил куда хуже Гаруна – тот почти не потерял бодрости.
– И верно, – ответил мажонок, снова обращаясь ко мне, – всех пьяниц, бродяг, драчунов, и стащивших что-то на рынке, тоже везут сюда?
– А куда же! Все здесь! Но не волнуйся, я чувствую, что тут сейчас только мы.
– А если нам подкинут соседей? – испугалась Алиса. – Каких-нибудь горцев, которые в жизни моются два раза – при рождении и после смерти! Или вообще этих ваших местных гоблинов с орками!
«Сама-то не больно чистая», – почему-то с раздражением подумала я.
Тут же послышались шаркающие шаги, чей-то скрипучий голос, охи-вздохи и звяканье цепей.
Прислушавшись, я различила, как в соседней комнате бубнят голоса полицейских…
– Эх, служба-то, чем дальше, тем суровее… – бормотал один, видно, недавно переведенный в город. – Вот, к примеру, энто, третьего дня зачитал нам приказ офицер из самой этой – управы. Говорят, энта, директива пришла, бороться надо, говорят, с тенденциями. Говорят, очень они опасные, эти тенденции. Любыми путями, написано, от них нужно избавляться! А я вот отродясь этих тенденциев не видел. Орки разбойничали в округе, ну и люди шалили, коней воровали, гоблины-овцекрады были, не без этого! А чтобы тенденции какие – никогда! Вот, думаю, может, кум, у сыщика нашего спросить? Он мужик тертый, крепкий, говорят, однажды пятерых грабителей голыми руками повязал. Небось такой и тенденциев не испугается.
– Э, кум, такая уж у нас служба, – отвечал ему другой голос, постарше. – Это еще когда наместник полицию набирал и объявил, что одни грамотные в нее пойдут, мне старый Рубило и сказал: как хочешь, братец, а я завязываю, потому как если стража грамотной станет, то что честному разбойнику делать прикажешь? В академии, что ль, учиться или на богословском факультете? Ты, мол, грамотный, ты и иди, а мне на покой пора… С тех пор десятый год и тяну лямку. И скажу тебе, чего только не бывало… Вот хоть недавно приказ тоже был, что, мол, нужно искоренять по всему Ахтиару гашиш…
– Да, кум капрал, – встрял третий. – Гашиш – это такая зараза, что…
Вздохнув, я оставила попытки что-то узнать. Вряд ли из разговоров местных стражей порядка можно было извлечь чего путное.
Тут громко застонала Алиса.
– Все! Я больше не могу!
– Чего? – вскинулся Андрей.
– Я… – она стыдливо всхлипнула. – Мне надо… по нужде!
Я постучала по железной решетке, и почти сразу на ее призыв явился полицейский с криво сдвинутой феской на бритой башке.
Это был не простой страж порядка, а нижний чин военной полиции, судя по физиономии, помнивший те времена, когда он был тружеником больших дорог.
Положив руку на карабин, он с ухмылкой спросил:
– Чего шумим, разбойнички и злодеи?!
– Дама хочет в туалет, – заявила я.
– Начинается, – недовольно скривился полицейский-разбойник, но в карман за ключом полез. – Идем, ханум.
Алиса мелкой трусцой унеслась в направлении местного заведения того рода, куда даже короли с президентами ходят пешком.
– А тут, кстати, кормят? – встрепенулась я, внезапно почувствовав острый приступ голода и слюнотечение.
– Эй, а кормить тут будут?
Появился все тот же недовольный страж порядка.
– Что? Тоже в клозет? Может, сразу все пойдете? Или мне вас по очереди туда гонять?
– Нас кормить собираются?! – повторила я вопрос.
– Ну что с людьми поделаешь?! – гыгыкнул абориген. – Да не бойтесь, сейчас оформят вас честь по чести, как положено арестантов, и поставят на довольствие. Конечно, разносолов, как в вашей гостинице, – он ткнул пальцем в меня, – не обещаем, но баланда будет первый сорт!
– Тьма побери! – прорычал его магущество в бессильной злобе.
– Что-то ваша подружка задерживается в туалете, – забеспокоился страж, но та уже появилась.
Алиса вернулась притихшая, загадочная, будто в ее жизни произошло знаменательное событие. К тому же она обеими руками держалась за живот. Я изумленно окинула взглядом ее фигуру, оценив весьма увеличившуюся утробу. Если бы я увидела Каплунову в первый раз, то решила бы, что та беременна, но феномен внезапной беременности солидного срока, насколько мне было известно, в науке и магии не зафиксирован.
Брюнетка молча села на скамейку и сложила руки на коленках.
– Что-то случилось? – Андрей тоже заметил в Алисе перемены.
Когда полицейский закрыл клетку и неспешно удалился, светская львица заговорщицки прошептала:
– У меня очень много новостей!
– Интересно, какие могут быть новости у человека, сходившего в туалет? – изумилась я до глубины души.
– Дело в том, что я там кое-кого встретила, – пояснила Алиса.
– Кого можно встретить в туалете, да еще в полиции? – не поняла я.
Каплунова воровато оглянулась и сказала:
– Я говорила с твоей поварихой, Ла-Заньей, кажется.
Я оторопело глянула на приятельницу.
– Господи, а ее-то за что сюда упрятали? И почему они держат несчастную в туалете?
– Я пошла… по надобности, – начала терпеливо объяснять брюнетка, – и услышала, как меня кто-то зовет. Конечно, я удивилась, потом подошла к окошку и увидела тетку, которая сказала, что она повариха из твоего отеля, Ла-Занья.
