Обе пропали, стоило мне подумать об этом.
Тинни рыдала. Билл подхватил ее и потащил вон из театра. Я, шатаясь, брел за ними; десять процентов моего сознания отчаянно цеплялось за реальность. За спиной у Элеоноры начал тем временем вырисовываться мой брат Мики. Достаточно реальный, почти материальный.
Призраков, которые видела Тинни, я тоже видел, только моему взгляду они представлялись бесформенными.
Впереди забрезжил свет, и мне малость полегчало.
— Билл, все это происходило у нас в головах, ведь так? — Я заподозрил это благодаря долгому общению с Покойником.
Он пожал плечами.
— Можно считать и так. Но бьюсь об заклад, вы оба общались со своими призраками достаточно долго, чтобы они ожили сами по себе.
— Теперь я начинаю понимать, что так расстроило Аликс, — сказал я Тинни. — Должно быть, ее призраки — старшие брат и сестра. Возможно, даже ее мать — все люди, в чьей смерти она обвиняла себя.
Тинни не нашлась, что ответить. Она блуждала где-то в собственных мыслях.
41
Оказавшись в безопасности, вдалеке от Элеоноры и Мики, я решил, что начинаю понимать, почему люди отказывались говорить о призраках. Мои ведь оказались не такими и страшными. И я, можно сказать, постоянно имею дело со всякой дичью. Но какое впечатление произведет это на людей, для которых призраки и привидения — принадлежность страшных сказок? Люди, у каждого из которых в шкафу по своему скелету? А ведь у большинства так оно и есть.
— Кстати, Билл. Сами-то вы видели там что-нибудь?
— Не в этот раз. В первый. И это было жуть что такое. И вдали играла какая-то призрачная музыка.
— Гаррет! — Тинни побелела как смерть. Она указывала на что-то. Я оглянулся, ожидая увидеть полную улицу призраков.
— Кипрос Проуз! А ну тащи свою костлявую задницу сюда! Ну! И друзей своих тоже тащи.
Кип Проуз пытался прошмыгнуть мимо нас в тени на противоположной стороне улицы, а вместе с ним двое его приятелей из Клики. Один — тот самый пухлый паренек из заброшенного дома. Любитель жуков, Зардоз. Другой сопровождал Кипа, когда тот в прошлый раз проходил мимо «Мира».
Малолетки явно не ожидали, что кто-нибудь вывалится в этот час из театра, а уж тем более — безжалостный защитник порядка и собственности, сынишка мамочки Гаррет.
Все трое подумали, не смыться ли. Кип сразу сообразил, что это бесполезно. Я все расскажу его матери, и последствия его вряд ли прельщали.
Кип приближался, глядя в землю в ярде от собственных ног. Его дружки волочились следом. Тот, что потоньше, смахивал на копию Барата Альгарды, только младше.
— Кивенс и Зардоз, насколько я понимаю?
Они не выказали удивления. Но Кип-то знал, что не говорил мне ничего такого, что могло бы выдать Кивенс.
— Кип, что ты делаешь здесь на этот раз?
Он старательно отводил взгляд.
— Мы оставили там кой-какой хлам.
— Еще бы! — Жуки продолжали копошиться на крыше «Мира». — Кип, я чего-то не понимаю. У тебя дела на фабрике, которые должны держать тебя там двадцать часов в сутки. — У него голова битком набита изобретениями. Его работа заключалась в том, чтобы вытаскивать их из нее и объяснять остальным, да так, чтобы те поняли. — А раз так, кой черт ты шляешься здесь в компании всякого дерьма?
Рыжая ткнула меня под ребра, напоминая тем самым, что я Кипу не отец. И еще, что выказывать неуважение к его друзьям — не самое разумное, что я мог бы сделать.
Кип оторвал взгляд от мостовой.
— А сами вы что здесь делаете? У вас работа на пивоварне Вейдера, а вы здесь гоняетесь за насекомыми и пристаете к малолетним.
Тинни хихикнула.
Ух ты. Гавкает в ответ, да еще на задних лапах! Это на какое-то время лишило меня дара речи.
Видите ли, я занимаюсь тем, чем занимаюсь, потому что не хочу быть рабом, пусть и хорошо оплачиваемым. Я занимаюсь тем, чем хочу заниматься. Обыкновенно без особой охоты. Во мне очень много от собаки. Подобно большинству гончих, я не хочу делать больше допустимого минимума. И в этом заметно преуспел.
Не сомневаюсь, что мои мамочка с папочкой переворачиваются в могилах. Может, Кипу удастся найти способ использовать энергию этого вращения.
У меня в ушах звучит голос Медфорда Шейла, единственного из моих оставшихся в живых родственников. Он утверждает: моя беда в том, что я никогда как следует не голодал. Поголодай я по-настоящему, так не искал бы этих своих вечных плаксивых отговорок, лишь бы не работать.
— Пару очков отыграл. Но ты не совсем последователен в своих пристрастиях, когда помогаешь социальным и моральным уродам с Холма наносить удар по обществу, порождая мор. — Едва произнеся это, я почувствовал себя полнейшим идиотом. Я хотел сказать совсем другое.
— Я что, ничем на них не похож, а, мистер Гаррет?
— Ладно. Приношу свои извинения. Эмоции, понимаешь ли. В этом не было нужды. Вряд ли твои друзья более странные, чем Кипрос Проуз. С другой стороны, у Кипроса Проуза нет семьи на Холме, которая пыталась бы вмешаться в мою жизнь. Или нанимала бы людей, чтобы следить за мной.
— А?
— Тинни, можешь поразвлекать этих двоих, пока я покажу Кипу, что творится в «Мире»?
Моя рыжая подруга плотоядно ухмыльнулась. Двое мальчишек-подростков? Да она их в студень превратит, а потом заставит выть на луну как оборотней в ожидании превращения. Про Кивенс она не знала.
У меня не было намерений подставлять Кипа призракам из «Мира». Я просто хотел без свидетелей поведать ему о Лазутчике Фелльске. Я как-то забыл, насколько он чувствителен, — а мог бы помнить по той истории с серебристыми эльфами, которые помогли раскочегарить его гениальный талант.
— Большинство твоих друзей — с Холма, — сказал я ему. — У некоторых большие проблемы личного характера. Одна девица, притворяющаяся мальчишкой. И мальчишка, который хочет стать девчонкой. А еще кто-то, настолько заинтересовавшийся твоей особой, что нанял самого неуловимого убийцу Танфера, чтобы тот неотступно следил за тобой. — Ну ладно, преувеличил немного. Возможно, Лазутчик Фелльске и не марает руки чужой кровью. Но я ведь имел уже дело с Кипом и знал, что главное — это привлечь его внимание. — И даже еще кто-то, настолько интересующийся тем, чем вы здесь занимаетесь, что даже пытался подключить к этому полковника Тупа. Не знаешь, кто это может быть?
Он не знал. И не поверил мне. Какой-то интерес он, правда, все же выказал.
— Я знаю про Кивенс и Маттера. — Он пожал плечами. — Мы все знаем. Матт просто фрик. Но вот у Кивенс серьезные проблемы. Вы бы поняли, знай вы ее семью.
— Я знаю. Барат Альгарда заходил ко мне. Собирался мутузить меня до тех пор, пока я не поменяю своего отношения к вам, ребята. Правда, ему это не очень удалось.
