– Когда вернется?
– Вот уж не знаю. О чем ты еще хочешь с ним говорить? Мне не доверяешь?
– Доверяю, Шон. Но решить должен он.
– Решить? Что же?
– Я намереваюсь покинуть убежище. Но один я не сдюжу. Здесь, – он приподнял ворох шелестящих листов, – есть алхимические наставления… как приготовить драконью ртуть. Стало быть, надо дойти до алхимиков.
– С ума сошел? Вернешься в Триозерье, в Лютецию, где тебя только собаки бездомные не ищут? Хотя за полсотни ликов, может, и они начали…
Олвин мотнул головой:
– Нет. Я понимаю, что в Лютецию мне нельзя. Но вот Арпелия…
– Арпелия?
– Именно. Город в Гретанских горах. Руд и других минералов там навалом. А чего еще алхимикам надо? Но чтобы алхимики взялись за приготовление драконьей ртути, нужны монеты. Я попрошу Роберта вернуть часть денег, которые успел отдать братству.
– О монетах, пожалуй, не беспокойся. Но уходить сейчас…
– Именно сейчас, Шон. Пока холода не настали и снег не выпал. Но это не все. Еще мне надо добраться до горного хребта Цитадель Богов. И пересечь его.
Брови Арчера поднялись. На его лице читалось сомнение: не тронулся ли умом собеседник?
– Ты что говоришь, приятель? Пересечь Цитадель Богов? Там же запретные земли!
– А ты, Шон, ничего в жизни запретного не делал? – тихо засмеялся вестник.
– Не путай одно с другим, Тоот. Этот запрет наложен самими богами!
– Мне они ничего об этом не говорили.
– Не богохульствуй! Зачем тебе туда?!
Олвин снова зашелестел листами.
– Гора Флориана. Тут про нее есть. Одна из крупнейших вершин восточной оконечности хребта. То есть ближайшей к Змиевым лесам части гряды. Здесь сказано, что северный склон горы Флориана усыпан магнетитом.
– Тебе нужен магнетит? Так не легче ли отправиться в Золотую Гавань и сторговаться с иноземными моряками? Обменять горсть пегасов на их проклятый компас.
– Тебе кажется, что это легче? Цитадель Богов ближе, чем берег Срединного моря. Это первое. Второе, ты сам говорил, что компасами они не торгуют.
– Но это когда было. Сейчас, может, сговорчивее стали…
– Может, – хмыкнул вестник. – А может, и нет. К тому же нам не стоит светить там своими лицами. Не говоря уже о том, что идти туда надо через людные феоды, где голова каждого из нас на вес золота. Нет, друг мой. Я отправлюсь к Цитадели и перейду на северную сторону.
– Но это безумие и смерть!
– Я пересек Жертвенное море. Почему бы не пересечь Цитадель Богов. Суеверия меня не остановят. К тому же корсары, что везли демона на материк, явно воспользовались какой-то дорогой в запретных землях. Нет, друг мой Шон. Я побываю там и добуду магнетит для треклятого стилуса. Но мне нужны помощники. Чтобы не терять время, пока я в горах, кто-то должен направиться в Арпелию и сговориться с алхимиками. Да и в горах мне компания не помешает.
– Безумие, – вздохнул Шон и, взяв несколько листов, принялся разглядывать.
– А не был ли безумен Артогно Эвер, когда решил оседлать белого мамонта, которого боялись даже драконы? Но ведь оседлал. И основал королевство.
– То легенда.
– А россказни о запретных землях – быль?
Олвин взглянул на листы в руках разбойника.
– Ты читать умеешь?
– И писать красивым почерком, – кивнул Шон.
Арчер всматривался в начертанное, желая лишь удостовериться, что там говорится о горе Флориана.
– Олвин, ты уверен, что это не ловушка, сотворенная рукой, что выводила эти буквы?
– Пока в его переводе я огрехов не обнаружил. Значит, на северном склоне горы Флориана действительно есть магнетит.
– Вот только к чему такая одержимость? Коль уж ты сумел вырваться из оков, живи себе да живи. Как мы живем…
– А что за жизнь у вашего брата? Поведай! Прятаться по лесам? И так всю жизнь? А что станет с этими лесами, когда предатели отдадут все королевство колдунам?
Олвин поднялся и стал расхаживать туда-сюда.
– Вот скажи мне, где то племя, что построило эти жилища в лесных холмах?
Шон положил бумаги и взглянул на вестника:
– О чем ты толкуешь?
– Не вы же их делали. Работа очень искусная. – Олвин провел ладонью по деревянной стене. – И более того, это ведь краснолистый тис.
Арчер подошел ближе и присмотрелся к стене.
– Уверен?
– Я много лет провел на Мамонтовом острове, дружище. Краснолистый тис я узна́ю. Гниль не тревожит его сотни лет. Он легко поддается обработке, плавает. Морозов лютых не боится и при этом очень плохо горит. На корабли корсаров и на Странствующее королевство тисов ушло превеликое множество. Но вот какая штука, Арчер. В Гринвельде их нет. Хотя, говорят, много веков назад леса наши ими изобиловали. Но бесконечные набеги Странствующего королевства истощили запасы, нет больше гринвельдского тиса. А того, что растет на Мамонтовом острове, надолго не хватит.
– И к чему ты ведешь?
– К тому, что обширные леса удивительного дерева простираются в скифарийских землях. Что, если ради тиса корсары хотят пойти войной на восток? Гринвельд им теперь не помеха. А может, и союзником станет. И двинутся неисчислимые армии через Змиевы леса на восход солнца. Через вас.
– И все из-за деревьев?
– Я лишь предположил. Так что стало с теми, кто жил в холмах?
Арчер пожал плечами:
– Этого я не знаю. Да и никто не знает. Те из братства, кто набрел на «норы», хозяев не нашли. И судя по тому, как заросли входы, ушли хозяева много лет назад. Только зачем тебе это?
– Может, и незачем. Но боевой вестник должен обращать внимание на любые мелочи, даже если на первый взгляд они ничего не значат.
– Тогда знаешь ли ты легенду о горе Флориана?
– Ты ведь не веришь легендам, – усмехнулся вестник.
– Однако в некоторых есть зерно истины.
– Ну, поведай, не слыхал.
– Хорошо. В незапамятные времена, сказывают, еще до рождения первых богов, когда у их отца Первобога был лишь единственный сын от смертной земной женщины, располагалась здесь густонаселенная страна…
– Ежели бастард Первобога родился первым, то отчего его называют тринадцатым? – усмехнулся Олвин.
– Вот у него и спроси!
– Ладно, прости. Продолжай.
– Так вот, древние люди обладали знаниями, недоступными нам. Они жили много дольше и с самыми тяжкими болезнями справлялись так же легко, как мы с царапинами. И столица их раскинулась у подножия Цитадели Богов. Но однажды самая высокая из гор Цитадели извергла огонь и дым. И было огня столько, что померкло солнце. И было дыма столько, что день стал темнее ночи. И пепельная тень горы Флориана упала на город, перемалывая его, как жернова перемалывают зерно. И зерном тем были люди и дома. Но пепельная буря не остановилась на столице. Она разошлась на сотни и тысячи лиг вокруг, поглощая все живое. И длилось это тринадцать недель. А когда огонь горы иссяк и пепел опустился на землю, вылетели из жерла огнедышащие драконы.
