Провозившись почти до самого вечера с системой замков, Кремон вынужден был признать своё полное бессилие перед таким препятствием. Что только ни делал, какими силами и способами внутренности двери ни просматривал, ни на шаг к открытию загадки не продвинулся. Хорошо хоть запасы пищи пригодились, пообедал плотно и даже вздремнул немного, чтобы магические силы быстрей возвращались. Но всё равно домой подался совершенно «пустой», вымотанный и раздражённый.
Запас еды на несколько дней, чтобы не таскать его туда-сюда, решил оставить возле самой двери. А дабы мыши не испортили добро, подвесил сумы к потолку, на вбитый между плитами крюк. Правда, в данной местности ни крыс, ни прочих мелких грызунов ни разу не замечал, но перестраховаться никогда не лишне.
Ни в обители, ни в пути ничего нового не случилось. Но когда отшельник вернулся к стальной двери на следующий день, замер истуканом на несколько минут. Ни припасов, ни даже остатков полотняных сум!
«Куда это они делись?! Неужели меня обокрали?! – подумалось вполне логично. – Крюк – вон он, остался на месте, значит, провалами памяти не страдаю. А где же мои изысканные копчености? Мясо?! Три глиняные фляги с водой? Хм! Даже от них черепка не осталось! Унесли… Кто? Уж явно не крысы… Куда?..»
Посторонних следов к выходу в толстом слое пыли не было. Руки непроизвольно сжали крепче керечесу, направляя её на дверь. Ну и попутно взгляд стал осматривать вчерашние собственные следы.
Ничего нет. Точнее говоря, рядом с дверью и возле места с крюком всё чистенько, ни пылинки. Это ведь он сам вчера, расчихавшись, не пожалел создать сложную структуру очистки и уборки, убирая мешающие взвеси. Но по дороге сюда не убирал!
Вернулся, не поленился. Проверил. Ни единого постороннего следа. Значит, вывод один: кто-то выходил из недр. И вывод весьма печальный.
«Неужели всё-таки вьюдораши? – назойливо лезла в голову мысль. – Вполне могло здесь окопаться одно племя из сообщества этих подземных меховых непосед. Откололись когда-то от своего народца, да и осели здесь. А Древние к ним дверь поставили и проход смертельными ловушками обложили. Не удивлюсь, кстати, если колодцы-ловушки как раз в подземелья к местным обитателям ведут. Но это ладно, а что мне теперь делать?..»
В самом деле, дилемма. Оставить всё как есть? А то и вообще обратно выход с козырьком завалить осыпью песчаника? Так ведь тогда неизвестность покоя не даст, заест. Да и правила личной безопасности подобного разгильдяйства не допускали. Сегодня неизвестный сумки с едой украл, завтра грибницу уничтожит или вытопчет, а ещё через неделю голову проломит, решив убрать слишком любознательного чужака по каким-то своим соображениям. Правда, пара сентегов тут сто семьдесят лет прожила и умерла просто от старости, но ведь они и не шастали где попало да в чужие двери не тыкались.
Учитывать следовало, что те же вьюдораши – народец мстительный, порой слишком агрессивный, а уж на выдумку горазд – не каждый так сможет. Вспомнить только устроенную лавину, в которой чуть не погибла наследная принцесса Спегото, да те умения, которые им позволили пленить даже Кремона всё с той же Элизой Майве. А в своём подземном царстве они ориентируются в темноте лучше любого Эль-Митолана! Не здесь засаду устроят, так непосредственно возле обители могут напасть.
«Вполне возможно, что именно об этих мохнатых разумных говорилось в слове «наследство», – додумался Кремон. – Сентеги не столько с ними «разбирались», как пытались замириться и испросить разрешение на проживание. Правда, что-то длительное время они мирились, больше пяти десятков лет! Войны так долго не длятся. Поэтому, скорей всего, тэши отыскали нечто совсем иное…»
Мелькнуло ещё одно предположение: вдруг похитители сейчас находятся с той стороны двери и внимательно наблюдают за пришельцем? А то и готовятся к атаке на него? И как тут заглянуть на их сторону? Вчера опасений не было, заглядывал, да вот в полной темноте отделённым сознанием ничего не рассмотришь. Сейчас же делать подобное – опасно. Пока тело лежит, брошенное сознанием, оно лёгкая добыча даже дикаря, вооружённого булыжником. И никакие обереги от смертельного удара в висок не спасут. Был бы напарник, прикрывающий тело, тогда да, можно рискнуть, а так…
А если и готовятся вьюдораши для атаки именно сейчас, то у них должен быть хабуку, специальный шлем для перенастройки глаз из темноты на яркий свет. Только тогда им не страшен будет даже яркий свет задействованного человеком трего. Да и простым светляком колдун мог воспользоваться в любой момент.
Но и наказать воришек руки чесались:
«А не ахнуть ли мне по этой железяке одним зарядом из керечесы? Взрыв, конечно, и царапины не оставит толковой, но шум должен получиться, как в большом барабане. То есть не смогу я их побить, так хоть напугаю. Мм?..»
Пока так и стоял на месте, посматривая то на дверь, то на крюк и всё никак не мог принять нужное решение. Наверное, потому выбрал новую идею, в последний момент мелькнувшую у него в сознании. Зачем, спрашивается, сразу ссориться, если можно попытаться наладить контакт? Если обитатели недр так явно польстились на пищу, то, может, их ещё подкормить? Отшельник от такого перерасхода продуктов никак не пострадает, зато плохой мир всегда предпочтительнее плохой войны.
Много с собой он сегодня, правда, не брал. Так, всего лишь одну сумку. Но для жеста доброй воли, знаменующего начало предварительных переговоров, – должно хватить.
– Решил? – уточнил сам у себя. – Значит, действуй! – Приладил сумку на крюк и, уже уходя, сказал громко и отчётливо: – Завтра тоже постараюсь прийти и принести новых гостинцев!
Вдруг и в самом деле за ним подсматривают и прослушивают?
Аккуратно обошёл по своим же следам все ловушки, а вот на выходе, уже стоя под козырьком, чуть на резком вздохе не поперхнулся воздухом от неожиданной картины. Внизу, у подножия длинной лестницы, вольготно разлеглись два огромнейших тигра!
Пару секунд Кремон не дышал и только пялился на монстров. Потом сделал шажок назад, сменил положение ружья во вспотевших ладонях и чуточку присел, стараясь укрыть от взгляда хищников большую часть тела.
А те, казалось, и не заметили человека. Самка ударила самца лапой по голове, и тот с рычанием, сотрясающим воздух, бросился в драку. Лапы, величиной с человека – так и замелькали. Зубы – в пол-локтя, так и норовили порвать толстенную, ярко переливающуюся полосами шерсть. Когти, не меньшие, чем зубы, так и чиркали воздух, готовые распороть любое препятствие.
В какой-то момент показалось, что просочилась кровь и хоть один монстр убьёт другого. А потом и с обессилевшим победителем будет справиться легче. Но именно что показалось.
Минут через пять яростной схватки человек наконец убедился, что эти хищные гиганты попросту играют таким образом. Если вообще не ласкаются и не милуются. Лапы чаще обнимали или отталкивали, чем били. Когти – только демонстрировались, но ничего не вспарывали. Ну а зубы, хоть и вгрызались страшно в загривки или в шею, так и оставались белыми, не испачканными кровью. И столько мощной грации виделось в этом игривом противостоянии, что Невменяемый незаметно перешёл из состояния «страх и напряжение», в состояние «восторг и отрешение». Он и керечесу опустил, и улыбаться непроизвольно начал, и два шага вперёд сделал, чтобы лучше видеть.
