– Здравствуйте, Василий… Василий…
– Степанович… - подсказал Смирницкий.
– Да-да, я помню, - кивнул Бродский. - Присаживайтесь, пожалуйста, Василий Степанович. Позавтракаете с нами?
– Спасибо, я и так опаздываю, - покачал головой Волочков, опустившись на стул.
– Ну что же, это даже лучше, - не стал настаивать Бродский. - Тогда перейдем сразу к делу. Андрей Петрович уже ввел меня в курс вашей с ним беседы. Переговорили вы с дочкой?
– Переговорил… - еще больше помрачнел Волочков.
– Она согласилась?
– Скажем так, мне удалось ее убедить, что это необходимо для… для…
– Для вашего с ней безоблачного будущего, - подсказал Бродский. - В дальнейшем, Василий Степанович, давайте не зацикливаться на мелодраматических моментах. Я понимаю, что далось вам это непросто, но мы услуг не забываем. По-моему, вы в этом имели возможность убедиться…
– И не раз… - вставил свои пять копеек Смирницкий.
Бродский недовольно зыркнул на него и продолжил:
– Итак, что же вы успели разузнать? Только по существу!
– Ситуация там следующая, - вздохнул Волочков. - Установить личность убийцы пока не удалось. Поэтому Логинов, это подполковник ФСБ, который…
– Мы знаем, кто такой Логинов, Василий Степанович, так что не отвлекайтесь.
– Так вот, Логинов этот от бесперспективности, что ли, ухватился за совершенно призрачную улику - амулет в виде зуба, случайно потерянный киллером в сервисном центре…
– В каком сервисном центре?
– В том, в котором обслуживался «Мерседес» Малькова.
– А-а, понятно… И что?
– И выехал, вернее, вылетел в Егорьевск.
– Это где?
– Кажется, на границе Курской и Белгородской областей.
– Понятно… - задумчиво прикусил губу Бродский. - И что? Есть хоть какой-то результат?
– Вот этого я не могу сказать. Если Логинов там что-то и накопал, то проинформировал он об этом только руководителя следственной группы Архипова. А моя дочка там выполняет больше технические…
– Мы это знаем, Василий Степанович. Но, кроме выполнения в следственной группе чисто технических функций, ваша дочь, простите, еще и спит с этим Логиновым, так что…
– Точнее - спала, - вздохнул Волочков, переведя взгляд в угол.
– Ну спала, какая разница? - нервно посмотрел на него Бродский.
– Разница в том, что как раз когда я был у нее, - по-прежнему глядя в угол и еще больше мрачнея, проговорил Волочков, - ей из Егорьевска позвонил Логинов. И у них состоялся очень неприятный разговор - Клава даже вышла в другую комнату…
– Что за разговор?
– Не знаю подробностей, но она вернулась в слезах. В общем, они вдребезги разругались…
– Как разругались?! - вскрикнул Бродский. - Вы что, шутите?
– Да какие тут шутки? Клава моя единственная дочь, и я… и я…
– Да при чем тут вы? У Логинова с вашей дочкой что случилось-то? Из-за чего они разругались, а?
– Простите, но я в личные дела своей дочки соваться не привык! - возмутился Волочков. - Тем более заглядывать к ней в постель!
– Так привыкайте! - грохнул кулаком по столу Бродский. - Тоже мне отец благородного семейства выискался! Зажрались вы, господа хорошие, на своих постах, забывать стали, кто вас в Белый дом попроталкивал! Ничего, я вас в чувство приведу! Понадобится - и в постель будете заглядывать, и свечку держать! - На несколько секунд в кабинете клубного ресторана повисла тишина. Бродский схватил свой стакан с апельсиновым соком и осушил его в три глотка. Потом утерся тыльной стороной ладони и уже почти спокойно спросил:
– Ясно?
– Ясно…
– Ясно… - один за другим ответили Мишины собеседники.
– А если ясно, то к вечеру у меня должна быть самая последняя информация о ходе следствия. И как вы ее добудете, меня не интересует! Хоть презервативы на головы надевайте и прячьтесь под кроватями, хоть свечки держите, хоть с Архиповым в бане парьтесь… Мне важен результат. Все. Разбегаемся. Встречаемся здесь же. Во сколько, уточните у моего секретаря…
109
На зеленом сукне казино под названием «Российская империя» в девяносто первом году было много номеров. Почти все игроки столпились у номера «99» - Москвы. А Самвел Матевосян сделал ставку на «Зеро» - провинциальную Чечню, о которой мало кто тогда и слышал. И не прогадал.
Мятежная республика сделала его богатым. Потом, прозрев, к «Зеро» потянулись другие игроки - олигархи, генералы, предприниматели и банкиры. Но Самвел поставил свою фишку первым, и сдвинуть его с места было уже непросто.
И вот в девяносто седьмом году его банк стал единственным уполномоченным банком правительства Ичкерии по трансфертам Федерального центра. Самвел Матевосян отлично понимал, что от него требуется. И переговоры прошли очень быстро - к взаимному удовлетворению.
На радостях - благо времени до отъезда Самвела осталось много - руководство Ичкерии решило угостить Самвела Матевосяна эксклюзивным зрелищем…
Хункар-паша выскочил из своего домика и, семеня чуть в сторонке, повел дорогих гостей к спецбаракам. Чеченец в черном, представитель руководства Ичкерии, загадочно улыбался. Самвел, которого в детали сюрприза не посвятили специально, терялся в догадках.
Наконец, миновав два поста, гости оказались на территории Лечи Хайхароева. Хункар-паша сюда доступа не имел. Он передал гостей в руки Лечи, вздохнул, нацепил фуражку и посеменил назад.
Хайхароев провел Самвела и чеченца в черном в самый большой барак. Здесь их поджидал стол с выпивкой и два кресла.
– Усаживайтесь, пожалуйста, - отодвинул кресла Лечи. - Сейчас начинаем…
Барак утопал в темноте, только на столе тускло светился двадцатипятиваттный матовый светильник. По большому помещению гуляли сквозняки, из угла доносились какие-то шорохи.
Самвел вдруг почувствовал себя неуютно и украдкой оглянулся. От его спутника в черном это не ускользнуло, и он поспешил успокоить гостя:
– Все в порядке, дорогой Самвел! Сейчас все начнется… За тебя!
Самвел кивнул и едва пригубил дорогое вино. Пить ему в тот момент совершенно не хотелось. Армянина охватило смутное беспокойство, поскольку он никак не понимал, к чему все это…
И тут темнота вдруг начала расступаться. Помощник Лечи Хайхароева двинул рычажок реостата. И огромная сцена - во всю длину стены барака - вдруг проступила из мрака. Одновременно помощник Лечи включил магнитофон, и в бараке прокукарекал петух…
110
Смирницкий позвонил Бродскому еще до обеда. Тот немало удивился, принимая у секретаря трубку, и буркнул:
