— Ну же! — скорее прочитала я по губам, чем услышала. — Чего ты медлишь, Доминика? Действуй!
Я гулко сглотнула, не в силах отвести взгляда от набухшей царапины. Перед мысленным взором предстала картина, как она раздается вглубь. Интересно, как это будет? Кровь хлынет сразу, или же какую-то долю края пореза будут оставаться чистыми?
— Последний шанс для тебя, Доминика, — пробормотал Луциус и свободной рукой провел по моей щеке, убирая упавшие на лицо волосы назад. — Честное слово, я не буду сопротивляться.
— Прости, — выдохнула я, даже не пытаясь усилить нажим лезвия. — Прости, пожалуйста. Я не хочу… Не надо так…
Луциус криво усмехнулся. Легко отобрал у меня кинжал, который сам же вложил в мою руку, и откинул куда-то в сторону. Звякнув, тот покатился по полу.
— Что и требовалось доказать, — с нескрываемым самодовольством проговорил он. — Доминика, ты уже моя. Можешь сколько угодно убеждать себя, что ненавидишь меня, но ты только что доказала обратное. Хочешь ты того или нет, но мы навеки связаны. И ты никогда не сумеешь причинить мне вред.
А в следующее мгновение он влепил мне пощечину. Луциус ударил почти без замаха и несильно. Скорее, это было обидно, чем больно. Но я не ожидала от него подобного, поэтому отшатнулась и наверняка свалилась бы с кровати, если бы в последний миг он не дернул меня на себя, уберегая от падения.
— Если еще раз ты позволишь себе подобное… — прорычал он мне в лицо. — Доминика, если еще раз я проснусь от твоих кровожадных мыслей, в которых ты убиваешь меня…
Он не закончил угрозу. Впрочем, это было совершенно излишним. Я и без того понимала, что ничем хорошим для меня следующий раз не закончится. Луциус наверняка преподаст мне очень жестокий урок, если поймет, что я продолжаю лелеять планы освобождения.
Но еще через секунду глаза Луциуса потеплели, и он ласково провел тыльной стороной ладони по моей щеке, которая еще горела от его пощечины.
— Пожалуйста, Доминика, не вынуждай меня делать тебе больно, — прошептал он. — Я уже просил тебя об этом, но повторю это снова. И знаешь, пожалуй, ты единственный человек, которому я прощу подобное.
А потом нам стало не до разговоров.
* * *
Утро отъезда встретило нас сильнейшим ливнем. Я проснулась в объятиях Луциуса и долго лежала так, слушая, как биение его сердца отдается в моих ушах, а за окном бесчинствует непогода. От ударов ветра стекла жалобно дребезжали, и на полу плясали оранжевые блики защитного заклинания. Где-то вдалеке недовольно ворчал гром.
— Говорят, это хорошая примета, — сонно пробормотал Луциус, поглаживая меня по спине. — Отправляться в путешествие надо именно в непогоду. Тогда дождь смоет твои следы и тем самым усмирит тоску по дому.
— Вряд ли на Хексе шел дождь, когда ты вытащил меня оттуда, — произнесла я. Сердце привычно защемило от мысли, что, возможно, я никогда больше не увижу Зарг.
— Хекс — не то место, по которому здравомыслящий человек будет скучать. — В голосе Луциуса послышалась ирония. — Поверь, Эрика, тебе понравится твоя новая жизнь. Это же мечта любой женщины: стать супругой обеспеченного влиятельного мужчины и позабыть о всех бытовых проблемах.
Я прикусила губу, удерживая себя от резкого и язвительного ответа. Ну что же, тогда выходит, что я какая-то необычная женщина. Но уже сейчас мысль о череде унылых однообразных дней приводит меня в ужас. Чем, ну чем я буду заниматься на Варрии? Да, первые недели мне наверняка будет не до тоски по родине. Но потом новизна ощущений схлынет, улочки незнакомого города уже не будут приводить в восторг, и неизбежно наступит скука. Окунуться в домашние хлопоты? Бр-р, всегда ненавидела уборку. А приготовление еды представляется мне на редкость бестолковым занятием, чтобы тратить на него много времени. Ну проведешь ты у плиты пару часов, колдуя над каким-нибудь изысканным блюдом. Затем его быстро съедят, в лучшем случае поблагодарят тебя за заботу, в худшем — покритикуют за неправильный подбор специй. А на следующий день все заново. Заранее выть хочется от обреченности.
Но самое главное — мне не нравилось мое новое имя. Что за Эрика? Я уже привыкла быть Доминикой.
— У тебя в повиновении будет целый штат слуг, Эрика, — вкрадчиво проговорил Луциус. Каким-то непонятным образом он угадал причину моего неудовольствия, отразившегося на лице, и сделал особенный упор на имени, с нажимом повторив его.
Хм-м, интересно, а универсалы способны к телепатии? Чем дольше я общаюсь с Луциусом, тем больше мне кажется, что он самым некрасивым образом читает мои мысли. Впрочем, пусть. Все равно я вряд ли сумею противопоставить что-либо этому его умению. Что же насчет слуг… Это даже хуже. Представить не могу, что я буду командовать кем-то. И если с меня снимут груз бытовых проблем — то чем мне прикажете заниматься долгими варрийскими днями?
— Тебе не угодишь. — Луциус хмыкнул, тем самым подтвердив мою догадку насчет его способностей к телепатии, потянулся и встал. Не удосужившись накинуть на себя халат, отошел обнаженный к окну и замер так, словно силясь что-то разглядеть за бесконечными потоками дождя.
Я невольно залюбовалась открывшейся мне картиной. Что-что, а с фигурой у моего заклятого врага все было в полном порядке. Конечно, и Стефан не страдал от лишнего веса, но и только. Луциус был худощав, жилист и обладал неплохо развитой мускулатурой. Думаю, он вряд ли пренебрегал физическими упражнениями, тогда как Стефан просто пользовался, так сказать, даром природы, не пытаясь каким-либо образом улучшить телосложение.
Если Луциус и прочитал мои мысли, то никак не отреагировал на столь лестное сравнение. Он еще некоторое время постоял без движения, затем повернулся ко мне и выжидательно сложил руки на груди.
— Что же, я вижу только два пути, как сделать так, чтобы ты не скучала на Варрии, — проговорил он. — Первый — самый очевидный и простой, к которому испокон веков прибегают женщины. Тебе надо родить.
— Кого родить? — глупо брякнула я, совершенно не готовая к чему-нибудь подобному.
— Странный вопрос. — В глубине зрачков Луциуса замерцали веселые искорки затаенного смеха. — Не зверушку же. Обычно женщины человеческой расы рожают детей.
— От кого родить? — еще более глупо спросила я и тут же испуганно втянула голову в плечи. Глаза Луциуса опасно заледенели. Моя недогадливость начала его явно раздражать.
— А ты подумай, — язвительно посоветовал он. — От кого может родить женщина, состоящая в браке? Учти, ответ — от любовника — мне очень сильно не понравится.
Я нахмурилась, пытаясь осознать, серьезно ли говорит Луциус или в очередной раз шутит. Все-таки чувство юмора у него странное. Даже мне не всегда удается почувствовать в его словах сарказм.
Мысль о рождении ребенка была для меня абсолютно новой. Прежде я никогда не задумывалась о такой возможности. Точнее, не считала ее для себя приемлемой. Мне весьма несладко жилось на Хексе, поэтому я не думала, что вправе приводить в этот мир, где столько страданий, новую душу. Что я могу дать ребенку? Да ничего, в сущности. Порой я с трудом сводила концы с концами. Но взрослому легче: всегда можешь пару недель перебиться на хлебе и воде, утешая себя тем, что так будет полезнее для фигуры, а там, глядишь, и новый заказ подоспеет. С ребенком такой фокус вряд ли пройдет. Да и потом, не кормить ведь его одной кашей. Ему нужны фрукты, которые на Хексе стоят целое состояние. Да если бы дело было только в еде! А развлечения, а воспитание, а учеба, наконец? Бессонные дни и ночи, невозможность никуда отлучиться. Но самое главное, рождение ребенка означало для меня жизнь в постоянном изматывающем душу страхе. Вдруг я недогляжу, не услежу, вдруг его используют против меня конкуренты. Вдруг я заболею и не смогу работать, или же заболеет он, а у меня не хватит средств на лечение.
