Сенестра показалась мне копией Виджи: такая же тонкая статуя, только из красного дерева.
— Ого-о, — протянул Олник. Он тоже слышал о гибели города впервые.
Отли вздрогнул: мне почудилось, что Сенестра наступила ему на ногу.
— Ты в своем ли уме, Фатик?
— Уж поверь.
Мой старый товарищ взял паузу, потирая седые виски. Ногти у него были холеные, покрытые светлым лаком — так, вероятно, полагалось местному государю.
— «Мы в пропасть полетим, иль избежим беды…» — процитировал он самого себя. — Как же я стар, Фатик! В такие моменты острее всего ощущаешь свои годы… И почему мне кажется, что ты говоришь правду?
— Потому что это правда и есть.
— Ну а откуда ты все это узнал?
— Скажем так: иногда я говорю с богами во сне. Моя жена, эльфийская колдунья, тому свидетель.
Ухо Виджи покраснело. Гритт, не стоит при ней вспоминать мою интрижку с Лигейей-Талаши.
— Значит, боги на самом деле существуют? И Атрей, и Амшах, и Чоз Многорогий, и Горм Омфалос?
— Насчет последнего — не уверен, я не видел Омфалоса во сне, и слава Небесам, что не видел. Но боги существуют, старый ты агностик, это правда.
— Получается, ты стал их пророком?
Я молча пожал плечами.
Имей я больше времени, я досказал бы историю, и, наверное, открыл бы лицедею Бога-в-Себе, но дело с Ридондо стоило решать быстро.
— Но, Фатик… Доказательства?
— Ты заметил сегодняшний исход?
Он кивнул:
— Такое бывает перед пожарами и другими напастями. Я полагал… беды минуют Верхний город.
— Нет. Мне было явлено, что Ридондо погибнет целиком. Весь, с башкой и потрохами.
Отли казался растерянным, более того — испуганным. И еще — старым. Он сжался на стуле, уменьшился, растратил всю чванливость и браваду. Сенестра пластала меня взглядом. Злая девочка. Я заставил ее господина страдать.
— А как именно погибнет город? — Отли опрокинул в глотку остатки пива.
— Мне не сказали. Знаю лишь одно: он умрет на закате.
— А за что ему такая судьба?
Мир без бога, скрепляющего бытийное начало, распадается, Отли. Ридондо — первая пташка. Но у меня нет времени разжевывать истину…
— Не могу тебе сказать. Считай, так повелели звезды.
— Дай мне слово Джарси, что все случится именно так, как ты пророчишь.
Я дал слово. Оснований не верить Талаши у меня не было. Собственно, и Альбо, пророк Гритта Миротворца, не отрицал, что насчет Ридондо богиня сказала мне правду. Только вину он возложил на Талаши — борьба с нею отнимает у Гритта все время, и ткань реальности приходит в упадок, распадается, как гнилая тряпка…
— Черт знает что! Ты хочешь, чтобы я помог обмануть целый город?
— Нижний город. Верхний не получится спасти. — Да и не стоило, мог бы я добавить. — Патрициев не надурить фальшивым монархом. А людей в чумном гриме быстро сцапает стража. Другое дело — Торжище, ты же понимаешь.
— Понимаю… Лобовая стратегия, м-да… — Отли что-то прикидывал в уме. — Чернь и без того напугана… Может получится… М-да… А ведь получится, я ценю объем идеи!
— Осталось швырнуть камень, и по воде разбегутся круги. Я хочу, чтобы ты стал этим камнем, Отли. Ты — и твоя труппа. — Я показал на Олника, который доедал последнее крылышко. — Этот без меры симпатичный гном гружен фрайторским золотом, как ишак. Тебе хватит на два театра в Талестре. Отыграв спектакль, вы сядете на «Горгонид» и вместе с нами отплывете в Дольмир. Или укатите посуху на север. В любом случае — Ридондо нужно покинуть до заката.
Он избегал встречаться со мной взглядом.
— Знаешь, Фатик, патриции шутят, что в Мантиохии театр начинается с виселицы…
— Угу. Но на Торжище вы будете сеять за собой хаос. Люди уже подготовлены, паника вспыхнет мгновенно. Стража к вам не пробьется, даже если очень захочет. Ну и вряд ли она захочет: стражники сами постараются смотаться из города со своими семьями как можно быстрей.
— М-да… Может быть и так, может быть… А много ли с тобой народу, Фатик?
— Четыре человека, два гнома, два эльфа. Отряд.
— О-о, целая труппа!
— Отряд.
— Да-да, отряд. Как, говоришь, называется судно?
— «Горгонид».
— Я запомню. — Он решительно вздохнул и привстал. Мне показалось, что он едва заметным движением просигналил Сенестре. — Я отлучусь на минутку, Фатик. Пиво не любит стоять в очереди, хе-хе. Да, приятель…
— Что?
— Посмотри на себя.
Родив эту загадочную фразу, он исчез в дверях черного хода. И не вернулся. Через пять минут встала Сенестра. Я не сделал попытки ее задержать. Она одарила меня странным, насупленным взглядом и ушла. Четверка орков последовала за ней, а пучеглазый служка, что вертелся поблизости, тут же бросился вытирать загаженный ими стол.
Не судьба…
Отли сбежал. Моему плану кранты.
Я поднялся, бросил на блюдо монеты. И увидел, как по лесенке со второго этажа спускается мой добрый и старый знакомец — архипрелат Кледщ Багдбор в невзрачной дорожной одежде.
Он был бледен, испуган, что-то говорил своему спутнику, точной своей копии, такому же одутловатому мужчине помоложе — по-видимому, брату Марию. Слуги тащили дорожные тюки.
Крысы убегают с корабля. Ну нет, эту крысу я не выпущу.
Я пересек зал скорым шагом и заслонил Багдбору путь.
— Архипрелат…
Он вздрогнул и поджал уши. Глаза расширились.
— Ме… мессир!
— Истинно, сын мой. Ты уезжаешь?
— Да! Худые знаки в городе! Опасаюсь чумы либо великого пожара!
— У Престола есть к тебе дело. Вскоре с помощью наших друзей из Ковенанта мы отвоюем Арконию обратно, а там и Фрайтор. Ты станешь нашим управляющим для земель Фрайтора. Не один диоцез, о нет, куда больше! Сегодня оставайся в городе. Завтра за тобой придут.
Он открыл рот в немом вопросе. Его брат — настоящая копия! — проделал то же.
Я снял стружку взглядом с обоих и показал наверх:
— Оба оставайтесь в «Трех вдовах». Завтра поутру за вами пребудет нарочный. С великими почестями вас доставят в Верхний город. Ты, Багдбор, у нас на особом счету!
— А…
— Отправляйся назад и жди посланника.
— А…
— Назад!
Он повиновался. Они оба повиновались. Глядя в спину Багдбора, я выдавил кривую улыбку. Не спасу город, так погублю предателя. Слабое утешение. Мы покинули таверну.
