– О святая Алемия! – выдохнула матушка Мижан. – Его святейшество продал душу…
– Ничего он никому не продавал! – возразила Листик. – Я его попросила, и он мне дал такую грамоту! Вот только он сказал, что Карэхита должна исчезнуть или, как святая, вознестись на небо!
– Карэхита святая? – удивленно переспросил Журо.
Листик кивнула:
– Да, она прошла сквозь очистительное святое пламя, и теперь ее причислили к лику святых, я даже нарисовала архипастырю ее портрет, чтоб было, с чего иконы делать.
– Девочка, – обратился к Карэхите Урторио. – Ты сейчас в большой опасности! Церкви не нужны живые святые, церковники помогут тебе вознестись на небо!
– Что же мне теперь делать? – заплакала наездница. – У меня никого нет, только вы! Куда же мне теперь…
Листик обняла плачущую девушку и стала утешать:
– Не плачь, я уйду отсюда и тебя с собой заберу!
– Куда? – с сарказмом спросил Урторио. – Церковь достанет везде, если они решили, что святая Карэхита должна вознестись на небо…
– На небо у меня не получится, – улыбнулась Листик. – А в другой мир – запросто! Есть одно место, куда можно сбежать, там мы были с мамой. Так сбежать, что никакая ваша церковь не найдет!
– Ты хочешь сказать – в мир иной, в лучший? Так чем твое предложение отличается от предложения отправить на небо? – не сдавался Урторио, остальные тоже с недоумением смотрели на рыжую девочку.
Та, стараясь быть как можно более убедительной, стала объяснять:
– Миров много, везде живут люди, а в некоторых не только люди: гномы, эльфы, орки. Есть и демоны, но я туда Карэхиту не поведу!
– Эльфы и гномы бывают только в сказках! – безапелляционно заявил Жозе.
– Ага, – кивнула Листик, – но откуда-то они в этих сказках появились? Вот и увидишь, что это за сказка!
Последние слова Листика были обращены к плачущей черноволосой девушке. Урторио задумчиво кивнул и спросил у Листика:
– А меня ты не смогла бы прихватить в эту сказку? – Видя недоумение остальных, он пояснил: – Я знал, кто такая Батар.
– Знал и при этом предложил ее к нам принять? – возмущенно произнес Жозе.
– Она меня попросила, а я не мог отказать своему товарищу по гильдии. Я ведь не всегда был клоуном. Чтоб спрятаться – это очень хорошая маска.
– Ты из Ночной гильдии, – обличающе произнес Журо, Жозе только кивнул.
А Урторио развел руками:
– Не буду этого отрицать. Когда-то я был вором, но решил… Вернее, мне пришлось спрятаться. Да что говорить, разве я в чем-то перед вами провинился? А то, что привел Батар… Она пожертвовала жизнью, чтоб вы смогли уйти! Там, на площади, вам бы тоже не поздоровилось…
– Ага, – прервала спор Листик. – Собирайтесь. Урторио, я тебя тоже возьму.
– Ага, – улыбнулся бывший вор и уже бывший клоун и показал на банковскую упаковку. – Мы положим все, что возьмем, в эту сумку. Хорошая добротная вещь, не пропадать же ей, все равно пришлось бы закопать, сжечь бы долго было. Это улика, а от улик надо избавляться!
– У меня нет вещей, они все в нашей повозке, в Тарахене, – шмыгнула носом Карэхита.
– Ничего, Урторио тебе новые украдет в новом мире! – засмеялся Торунаро.
– А и украду! – засмеялся в ответ Урторио. – Для друга…
– …и своровать не жалко! – уже захохотал силач.
Жозе взял из мешка две пригоршни монет и дал уже бывшему клоуну своего цирка:
– Вот возьми! И давайте прощаться!
Прощание было недолгим, но бурным. Помятые в объятиях и обцелованные Листик, Карэхита и Урторио отошли в сторону. Остальные с интересом на них смотрели, гадая, что же собирается предпринять девочка. Листик спросила у Карэхиты:
– Ты же меня не боишься? Полетишь на мне верхом, – и, повернувшись к Урторио, сказала: – А тебя я понесу в лапах!
Тот с сомнением посмотрел на маленькие ручки девочки и уже было собирался сказать что-то в своем стиле, как силуэт Листика словно размылся. Перед пораженными людьми стоял невиданный изумрудно-золотистый зверь высотой почти в три человеческих роста. Усмехнувшись своей зубастой пастью, зверь хрипловатым и таким знакомым голосом Листика произнес:
– Вы говорили: сказки? Вот смотрите! Я дракон! Существо из сказок! Можете полюбоваться!
– Ой! Какая ты красивая! – в один голос выдохнули Смоль и Карэхита, остальные стояли молча, не зная, что предпринять – восторгаться или испугаться.
Первым опомнился Урторио:
– Гм, Листик, ты меня этими коготками держать будешь? Не поцарапаешь? Боюсь, если ты это сделаешь, от меня ничего не останется!
– Не-а, я аккуратно. Ладно, Карэхита, садись. Полетели!
Артисты цирка Жозе смотрели, как дракон легко поднялся и, сделав несколько взмахов крыльев, исчез.
– Теперь я знаю, как Листик появилась там, на дороге, и почему была в таком виде. Знаю, почему испугались наши животные – они видели не девочку, а этого зверя! Теперь понятно, как Листик добыла золото и почему архипастырь удовлетворил ее просьбу, – произнес Жозе и, оглядев своих притихших товарищей, добавил: – Но лучше нам забыть об этом, и то, что мы видели, тоже забыть! Ни Листика, ни Карэхиту мы после Тарахены не видели. И Урторио там же от нас ушел.
Глава 10
Ярмарка
Листик задержалась в Малых Родниках на семь дней. Задержалась не потому, что не смогла справиться с нежитью вокруг деревни – с ней девочка разобралась на следующий день после баронского суда. Нашлось много разных дел, и потом, из деревни должен был идти обоз на ярмарку в Тронске. Вот Листик и решила идти с этим обозом. Тем более Сильма приняла предложение баронессы и собиралась перебраться в замок, а пройти через лес с многолюдным и хорошо защищенным обозом гораздо безопаснее, чем пробираться самим. Кроме того, Сильма решила тоже посетить ярмарку – купить обновки для детей, да и шкуру гарымзы продать. Как сказал староста Малых Родников, оценивший шкуру в пятьдесят золотых, всех денег в деревне не хватит, чтоб эту шкуру выкупить. Положенную пятую часть от стоимости добычи в общедеревенскую копилку за Сильму заплатила Листик, потому как иначе староста не хотел отпускать семью Грумта. Из этой копилки платились налоги и брались деньги на разные общественные нужды, например – заплатить магу за подзарядку амулета, обеспечивающего работоспособность деревенского охранного круга. Вообще-то Листик как баронесса могла приказать отпустить Сильму и так, но девочка не захотела нарушать установленного порядка.
Листик завершила все дела как раз ко дню отправки обоза и сама тоже присоединилась к нему, а она не только нежить уничтожала, но и разбиралась с просьбами необычного народца. Все это время Листик жила у Сильмы, рассказывая по вечерам сказки малышам. Девочка начинала свои рассказы задолго до темноты, и послушать ее сбегалась вся детвора деревни. Дети не испытывали того благоговения перед маленькой баронессой, как взрослые, принимая рыжую девочку, как свою. А Листик рассказывала истории о далеких мирах и вспоминала цирк, своих товарищей и то беззаботное время, что там провела.
