Что еще ей следовало учесть? По всей Анадее принято брать пошлину за вход, но в вольном городе могли брать и за выход. Народное управление иногда обходится дороже, чем монархия и прочий деспотический строй.
Следовательно, нужно раздобыть деньги, а также платье и обувь. Придется подыграть каганскому сыну, глядишь, и выпустит на прогулку. Чего не сделаешь ради одежды и знаний.
Потом она перекатилась на бок, почти не потревожив этим движением просторную ночную рубаху, которая обнаружилась на ней под покрывалом. Тело ответило на поворот участившимся дыханием и недолгой темнотой в глазах. Но в общем и целом она чувствовала себя гораздо лучше, чем до еды.
Таня закусила губу и принялась обдумывать случившееся в деревне Лисва. В свете всех прочих обстоятельств…
Итак, начало событиям положил визит лысого служителя, рассказавшего о сне, где главенствовал бог по имени Коэни. Бог пожелал Таниного появления в храме. Она пришла – точнее, ее туда привели. И у храмового дерева вмиг побелела листва.
Потом Таня вернулась в Фенрихт, наткнулась на Орла и ощутила в себе синее пламя. Правда, в Фенрихте она всего лишь нарисовала Орлу синяк под глазом, пробив поставленный им магический заслон. И в обморок после всего не упала.
Через два дня Таню похитили, отправили в Лисву, где синее пламя уже растеклось по ее коже, а сама она принялась усыплять наложением рук, на манер библейских святых. После чего одна из игалс коснулась ее руки, и все твари, скопившиеся в окрестностях деревушки, сдохли. Словно мор библейский прошел.
А у нее появилась тенденция терять после совершенных чудес сознание.
Концовка. Драматическая, как в голливудском боевике. У Врат она убивает верховного Харгора одной пощечиной, предварительно отправив в беспамятство четверых молоденьких магов. Причем в последнем случае она даже пальцем не шевельнула. А подлый синий огонь внутри уже не плескался, снаружи не рисовался и вообще никак не проявлялся. Разве что несвойственной ей яростью.
В этой истории было два подозрительных момента. Первый: Харгор отправил всех опытных магов в деревню, а сам остался с Таней и горсткой студиозусов из местной Академии магов.
Впрочем, верховный наверняка был магом не из последних. К тому же Таню смогли обездвижить при похищении. Стало быть, Харгор мог понадеяться на собственную силушку.
Однако, сурово подумала Таня, он должен был представлять, что она натворила в деревне. И опасаться. Но почему-то этого не сделал.
Второй странный момент: в горстке студиозусов, оставшихся с Харгором, нашелся засланный казачок, сын серендионского кагана, косивший под местного. Очень удачно и очень вовремя нашелся. По сути, он Таню спас, потому что возвращаться в Алый замок для нее было смерти подобно.
Вот только за каким чертом ей на ум пришли строки про кукловода? Интуиция, предчувствие? Может, она тоже начинает потихоньку пророчествовать?
Таня натянула покрывало до самого подбородка и постаралась вспомнить знаменитый катрен Алидориуса Верейского.
Настанет день, которого сейчас никто не ждет,
Великий княжий дом падет.
Проклятье древних королей
С окраин путь начнет.
Белеет лист, чернеет цвет,
Зима не к нам придет.
Но что не смог найти никто,
Четырнадцатая дочь найдет.
Пятая строка, подумала Таня. Пятая строка уже частично исполнилась, поскольку лист побелел. И не один, а много листьев. Она подсунула под подушку ладонь, прикрыла глаза.
Пророчество про «проклятье древних королей» осталось вроде как неисполненным, хотя шут его знает. Может, тот замок в Ярге, слепленный из остатков домов и оград, и был результатом такого проклятия? А может, с этим как-то связаны игалсы. Они ведь расползлись по пограничным деревушкам, то бишь по окраинам.
Теперь надо ждать почернения некоего цвета. Но что это будет и как произойдет, Коэни его знает.
Танины мысли снова совершили скачок и вернулись к случаю у Врат. Если предположить, что там и впрямь присутствовала воля некоего кукловода, то возможности у него должны быть, прямо скажем, божественные. А хотел он, судя по результатам, или убить Харгора, или отправить Таню в Аретц.
А может, и то, и другое, вместе взятое, сонно подумала она. Кстати, если верна идея про Аретц, то именно здесь Тане и предстоит увидеть пресловутое почернение цветов. Или что-то другое, не менее значимое и эпохальное.
Она зевнула и уже начала проваливаться в мягкую темень сна, когда с улицы донесся вопль, приглушенный оконными стеклами:
– Кто друг коту, тот враг богам!
Таня кое-как подняла себя с кровати, углядев попутно громадную ночную вазу, размером с хороший унитаз, установленную прямо за ее ложем. Слабо хмыкнула – а в прежние времена непременно бы ехидно рассмеялась. И потащилась к окну, держась рукой сначала за кровать, а потом за стеночку.
За мутноватым окошком лежала улица, вдоль которой текли двухэтажные домики, залитые лучами местного светила и облепленные со всех сторон разномастными полотняными навесами. Один из таких навесов трепыхался как раз под тем окном, в которое глазела Таня.
По неширокой улице к дому почтенного господина Омселя приближалась странная процессия. Два человека толкали перед собой клетку, поставленную на колеса. На дне ее темнела серая груда. На передней решетчатой стенке болтались две дохлые кошки, привязанные за длинные хвосты.
Сзади попарно шли еще восемь человек, одетые в сероватые хламиды вроде тех, что носили служители тарусского храма Семи. Процессия, миновав Таню остановилась и завопила снова:
– Изгони кота из сердца твоего, потому что демон внутри у него!
После чего странное сборище странных типов опять зашагало по улице.
Таня смотрела пока могла; улицу обрезал край оконного проема, глубокого, выложенного камнями. Еще два раза люди с клеткой останавливались и орали. Первый вопль уходящих Таня еще разобрала:
– Когда кот-вредитель садится тебе на колени, на них садится один из демонов!
А второй вопль из-за дальности расстояния донесся просто неразборчивым шумом.
Таня стояла в задумчивости, уцепившись обеими руками за тонкий подоконник. Аретц и коты-вредители. Что-то такое Арлена упоминала при самом первом их разговоре, еще там, на родине, в квартире соседки.
Все вдруг всплыло в памяти так ярко, словно случилось только что. Даже лицо Арлены возникло перед глазами, со скорбными складками в углах рта…
В Аретце жители вдруг уверовали, что в их бедах виноваты кошки, вот что сказала пожилая блондинка. Они учредили Лигу борцов с котами-вредителями и сожгли всех кошек в городе. А теперь эта Лига, по слухам, принялась за людей. Кто-то наложил на весь город заклятие безумия, не иначе, потому как это массовое помешательство.
Таня глянула на улицу. Там и сям из-под полотняных навесов выходили люди, убравшиеся с мостовой при приближении процессии, буднично шли по своим делам, разговаривали…
