На следующее утро Глеб долго и мучительно смотрел на свое отражение в зеркале, стоя в ванной шикарного гостиничного номера. Беспокойство – беспричинное и тоскливое – нарастало. Надломленная психика требовала все больших и больших доз транквилизатора. Но это была дорога в никуда – в психушку, в Сибирь, в безымянную могилу…
Огромным усилием воли Красовский заставил себя спрятать таблетки в шкафчик. И отправился на поиски дочки уранового «короля». Маршруты ее передвижений Глебу предоставил резидент – детали же руководство оставило на его усмотрение.
Спускаясь в лифте, Глеб не чувствовал сил даже на дежурную улыбку лифтеру. Он был на грани, а судьба между тем уже приготовила ему новое испытание.
Едва выйдя из лифта, Глеб увидел Мэри Клер. Американка стояла вполоборота у стойки, заполняя формуляр. Кровь хлынула Глебу в лицо. Он замер в нерешительности…
И тут Клер повернулась к носильщику. И увидела Глеба. Тот чисто интуитивно изобразил на лице обиду, отвернулся и торопливо направился к стойке с сигаретами.
Окликни его Клер или спроси у портье, в каком номере поселился «господин Каплер», и ситуация бы приняла совсем скверный оборот. Но Мэри, после секундного колебания, плотоядно ухмыльнулась и в сопровождении носильщика направилась к лифту.
Глеб дождался, когда дверь со звонком закрылась, и тут же отошел в угол к таксофону. Это был полный провал. Все сошлось одно к одному. По инструкции Глебу нужно было срочно связаться с резидентом. И подвергнуться экстренной эвакуации. А там – здравствуй, Сибирь, прощайте, Париж и Ницца…
Влажной рукой Красовский снял трубку и на всякий случай оглянулся. В фойе гостиницы было довольно много народа, но никому не было до него дела. Всем было наплевать, что уже сегодня ночью Глеба тайком сунут в контейнер и погрузят на борт какого-нибудь советского парохода. И там, в темном и кишащем крысами трюме, он проведет несколько часов или суток до отхода судна. И даже не увидит удаляющихся огней Кейптауна и не сможет махнуть на прощание шикарной заграничной жизни…
Эта мысль буквально взорвалась в больной голове Красовского и заметалась в ней эхом. «Не сдастся!.. Не сдастся!.. Не сдастся!..» Глеб приложил руку к виску и закрыл глаза. И тут же вдруг понял, что надо делать.
На его лице сама собой возникла улыбка – немного жутковатая. Он глубоко вздохнул и открыл глаза. Уже совершенно другим человеком – абсолютно спокойным. И готовым идти до конца.
Глаза же Глеба прикипели к табло лифта. Кабина остановилась на четвертом этаже – Мэри, конечно же, забронировала себе один из двух «президентских» люксов. Это было просто отлично. В одном люксе уже пару дней жил президент алмазной компании, поэтому вычислить номер второго было проще простого.
Глеб изобразил разговор по телефону, чтобы дать возможность Мэри расплатиться с носильщиком. А потом набрал номер люкса.
– Хэллоу! – ответила Мэри.
– Я звоню сказать тебе, что более лживой, ужасной и двуличной стервы я не встречал в жизни! – выпалил Глеб.
Мэри Клер после небольшой паузы расхохоталась:
– Я знала, что ты обязательно позвонишь, поэтому даже не стала спрашивать у носильщика, в каком номере ты поселился. – «Слава богу!» – промелькнуло в голове Глеба, Мэри же, смеясь, продолжила: – Но я не думала, что это произойдет так быстро, мой прелестный, надутый поросенок! Не могла предположить, что мы встретимся в Кейптауне! Что ты тут делаешь? Может, поднимешься ко мне прямо сейчас и расскажешь об этом своей козочке?
– Я как раз и звоню, чтобы рассказать тебе об этом. Но только предупреждаю: об этом не должна знать ни одна живая душа!
– Что за тайны мадридского двора? В какие игры ты играешь, маленький поросенок?
– Я договорился о встрече с главарем повстанцев, Мэри! Поэтому нахожусь здесь инкогнито, – забросил «крючок» Глеб.
И Мэри, до мозга костей журналистка, тут же заглотила:
– Ты хочешь сказать, поросенок, что тебе удалось выйти на самого Дживайти? – с плохо скрываемым интересом спросила она.
– Никаких имен! – прошипел Глеб. – Это не телефонный разговор, ты можешь все испортить.
– Да-да, прости, – спохватилась Мэри. И тут же сделала недвусмысленное предложение: – Тогда как насчет легкого ленча в моем люксе, а, поросенок? Заодно мы могли бы и поговорить!
– Это исключено! Мы можем встретиться только на нейтральной территории! – хмуро выпалил Глеб.
– Черт побери, звучит романтично! Ты меня заводишь! Трусики надевать или не надо?
– Это не то, что ты думаешь, предупреждаю заранее. Между нами все кончено. Это чисто деловое предложение. Уж если ты появилась здесь, то я предлагаю подготовить совместный материал. Твое имя плюс мой контакт с лидером повстанцев – я думаю, гонорар мы как-нибудь поделим, а?
– Ты хочешь получить «раскрутку»?
– А кто не хочет? Так как? По рукам?
– На когда назначена встреча?
– Это секрет. Но ты не сможешь перехватить у меня Дживайти, это я гарантирую! С тобой или без тебя, Мэри, но мой материал будет первым!
– Черт с тобой, мерзкий поросенок, твоя взяла! – вздохнула Мэри Клер.
– Тогда слушай меня внимательно, – с жутковатой ухмылкой проговорил Глеб. – И ничего не перепутай, потому что это вопрос жизни и смерти… для Дживайти я имею в виду.
95
С доклада необычно рано приехавшему на работу замдиректору ФСБ генерал Максимов вернулся насупленный. И сразу же вызвал Логинова.
– Ну что он сказал? – с порога спросил Виктор.
– Сказал, что работаем хреново! Материала маловато для принятия экстренных мер!
– Так где ж его взять, этот материал, если они всех «зачищают»? – развел руками Логинов.
– Руководство это не интересует! Ему нужны факты, доказательства, улики! Ясно? В общем, надо достать этого Красовского хоть из-под земли, ясно, Витя? И чем скорее, тем лучше!
– Ясно.
– Вот и занимайся! А я, – посмотрел на часы Максимов, – буду в «Старойл» звонить, попробую встретиться с кем-нибудь из руководства и «нажать»… Наверняка у них информации о Глебе побольше, может, всплывет что-то полезное.
– А может, не стоит их настораживать?
– Да они и так уже настороже, если Красовский работал с их ведома! – махнул рукой Максимов. – Все! Иди, не стой над душой! Что будет, сразу звони.
Расстроенный Логинов ушел, Максимов придвинул к себе телефонный аппарат и принялся звонить в офис «Старойла». Несмотря на раннее время, ему удалось переговорить с неким «ответственным референтом».
Звание и должность Максимова произвели на этого самого референта сильное впечатление. И он, вольно или невольно, с ходу выдал Максимову весьма подозрительную информацию – накануне сразу три первых руководителя «Старойла» отбыли в заграничные командировки…
