«Если ты читаешь это письмо… — написано по-русски красивым крупным почерком перьевой ручкой на пожелтевшей бумаге из школьной тетрадки в линеечку, — …то, значит, мы все-таки проиграли войну. Меня посещали плохие предчувствия, что все наши огромные усилия последних лет не приведут к победе и нам не удастся сдержать напор Лордов и их рабов. Именно поэтому оставляю для того, кто обязательно позже пойдет по моим следам и найдет точку входа, ключ от сейфа, где остались мои бумаги и дневник. Уверен — ты мой соотечественник и во многом похож на меня самого. А значит, ты обязательно найдешь те записи и поймешь меня, как бы обо мне тогда ни отзывались местные люди. Не ищи здесь пути обратно в наш мир: достоверно определено, что материальный перенос сам по себе работает только в одну сторону от жесткого мира к более мягкому. Возможно, у меня получится создать обратный проход, но в его работоспособности пока нет полной уверенности. Ты его найдешь по моим записям и проверишь, получилось у меня или нет. Удачи тебе, коллега и товарищ».
Подпись:
«Семен Авдеевич Бобров, 24 ноября 1961 года по земному летоисчислению».
Приписка чуть ниже:
«Совсем забыл: шифр замка — 12345».
Вот он, «привет» от того, кто заварил тут всю эту кашу. Интересно было бы пообщаться с этим человеком. Но его тут уже нет. То ли погиб, то ли куда-то ушел. Сомневаюсь, что ему удалось вернуться домой, об этом бы у нас была хоть какая-то информация. Больше в записке не было ничего. Ни карты, где искать зарытые сокровища, ни даже приблизительных намеков на правильное направление. Типа: «Если ты действительно тот, кто должен прийти, а не кто-то посторонний, — то обязательно найдешь». Но найти его записи нужно, они должны пролить свет не только на происшедшие здесь пятьдесят лет назад события, но и рассказать о том, почему попал сюда именно я, а не кто-то другой. Ибо как-то слишком рациональным оказывается этот слепой случайный выбор, каким, по идее, он должен быть. С этими мыслями, почувствовав усталость, я прилег отдохнуть, положив свою голову на тигриный бок, и опять совсем не заметил, как крепко уснул.
Привычное предутреннее пробуждение в походах с желанием устроить чему-то немедленный разнос было вполне ожидаемым. Взяв в руки меч и успокаивая его, сформулировав у себя мысль, что меня ждут другие срочные дела, стал собираться в дорогу. До рассвета хотелось выйти к поселку и устроить где-то рядом наблюдательный пункт. Глупо лезть в него сразу, без предварительного выяснения ситуации. Растолкал своего полосатого компаньона — и на его бурю возмущений по этому поводу сформировал и передал ощущение убегающей дичи. Оно его явно проняло, но все равно не привело в большой восторг. Однако нужное направление он мне указал точно, даже полностью при этом не проснувшись. Вот бы мне так — наполовину спать даже на бегу. Времени до рассвета оставалось немного, так что пришлось не спокойно идти, а бежать. В ПНВ не пришлось даже включать активной подсветки, света звезд, а потом и начинающегося рассвета, — ему вполне хватало, чтобы выдавать вполне четкую картинку. Можно было бы обойтись и без него, но бег по ночному лесу может быстро окончиться не самыми приятными переживаниями столкновения своего лица с низкой веткой или хорошим ударом коленом о корявый корень при случайном падении. Лучше и безопаснее воспользоваться ночником, пока у него заряжены батареи. Тигру же подобные технические ухищрения были и вовсе не нужны, он прекрасно видел в темноте.
В предрассветных лучах солнца мы были у цели. Пройдя вдоль дороги и выйдя к краю поля, за которым располагался поселок, я долго искал места, откуда можно целый день за ним наблюдать. Решение пришло как-то само — в виде толстого ствола высокого кедра, вставшего перед моим носом. Поговорив с деревом и попросив у него разрешения, с помощью двух петель из веревок забрался в его крону, откуда лежащий в трехстах метрах поселок был как на ладони, особенно учитывая наличие в моем хозяйстве хорошего бинокля. Между лесом и стенами поселка чувствовалось множество действующих ловушек, которые не так-то просто будет потом обойти. Значит, с той стороны можно смело не ждать гостей, если меня и заметят, в чем серьезно сомневаюсь, то по-любому станут обходить дальней стороной, так что успею от них улизнуть в глубь леса. Стрелять по мне из арбалета тоже вряд ли кто сможет — далеко, да и я подобное дело безнаказанным не оставлю, у меня для этого все необходимое имеется, в виде тридцати зеленых маслят в каждом из шести автоматных рожков. Снизу меня остался сторожить полосатый друг, который опять свернулся досыпать свое. «Это твоя охота, я пока отдохну» — примерно так расшифровывалось пришедшее от него чувство.
После восхода солнца поселок стали активно покидать многочисленные группы, человек по десять в каждой. Явно не искатели, а разбойники — это можно легко определить по отсутствию больших заплечных мешков и вооружению. В качестве коего использовались исключительно малые арбалеты, у некоторых разбойников сразу по два, а вот мечи имелись далеко не у всех. Группы расходились по дороге с двух сторон от поселка и где-то там, вдалеке, сворачивали в леса — перекрывать искательские тайные тропы. К полудню насчитал полторы сотни таких вот охотничьих групп. Неплохо тут бандюки устроились, всю округу такой толпой можно хорошенько прошерстить по нескольку раз. В самом же поселке до обеда не происходило никаких видимых событий. Кто-то вяло шатался по узким улицам, кто-то что-то пытался строить. Именно пытался — нормальной работой вялую суету нескольких мужиков с досками сложно назвать иначе. Присмотревшись к строителям более внимательно, определил их подневольный статус. К ногам рабов привязаны гирьки на цепочке, а недалеко в тенечке расположилась пара охранников со взведенными арбалетами. Да, ребята, не знаете вы о том, что рабский труд не особо эффективен. Могли бы за деньги мастеров нанять, получилось бы лучше и быстрее. Впрочем, кто к вам из них добровольно-то пойдет, вполне логично, что возитесь с рабами. Вспомнив о таком местном явлении, как «огненная клятва», немного удивился. Зачем привязывать рабов цепями и оставлять охрану, когда можно просто взять с них слово? Видимо, далеко не все мне понятно, и не все так просто с этим делом. Не иначе как клятва должна быть добровольный, клянущийся должен осознавать ее справедливость и полномочность того, кто ее принимает. То-то тогда Питс так забавно прыгал вокруг меня и так радовался, когда у него что-то получилось.
Когда солнце уже перевалило зенит, обнаружился и тот, кто мне нужен. Из двухэтажного дома в центре поселка вышел прогуляться в окружении приличной охраны плюгавый толстячок с заплывшим жиром лицом. Впервые подобную свинью вижу, здесь мужики как на подбор, все крепкие и жилистые. А этот вон как запустил себя, видимо, даже целебные эликсиры ему давно не помогают. Толстяк прошелся по поселку, заглянув сначала к одним воротам и потерявшись где-то на полчаса, потом потопал к другим. Там его где-то носило еще дольше. После он вернулся к тому дому, откуда и вышел. Так, записываю для себя первый пункт, который нужно посетить. Кстати, если бы мне заказали убийство, то легко сделал бы его отсюда. Ибо с высоты дерева его устранение оказалось бы делом одного выстрела. Но у меня имелось задание передать письмо, причем лично в руки. Не к пуле же его привязывать!
