Около часа Виктор потратил на изучение подходов к бухте. Элевсин оказался преимущественно малоэтажным городком с древними домами. И никаких усиленных полицейских кордонов и постов, как в Афинах и Пирее, Виктор здесь не обнаружил. Уже в сумерках он вернулся в припортовый квартал.
Древние Афины наконец-то накрыла долго-жданная прохлада. На рейде расцвели гирлянды огней. С моря подул прохладный ветерок. В центре греческой столицы в этот час было людно. Прятавшиеся целый день от жары аборигены и многочисленные гости Олимпиады выползали из своих укрытий. И любовались подсвеченным прожекторами Акрополем, который по ночам словно бы парил над древней греческой столицей.
Здесь же, в припортовых Пирее и Элевсине, после пяти вечера жизнь буквально замирала. Пустели улицы. И только в кафе, барах и прочих забегаловках наблюдался ажиотаж. Публика здесь, конечно, собиралась не очень воспитанная и образованная. Насчет профессий завсегдатаев-дам сомнений вообще не возникало. Это были жрицы. Только не олимпийских богов, а любви. Иногда за ними присматривали сутенеры с лоснящимися от кожного жира лицами и такими же лоснящимися, давно не мытыми курчавыми черными волосами. Иногда проститутки гуляли сами по себе. Но суть от этого не менялась.
Логинову не очень улыбалось тереться среди подобного контингента, но он слишком вымотался за день, чтобы искать заведения поприличнее или ехать в Афины. Его обезвоженный организм требовал жидкости, его иссушенный мозг требовал прохлады.
Поэтому Виктор выбрался на набережную Элевсина, повернул направо и, пройдя вдоль ряда светящихся вывесок, свернул к самой яркой. Впрочем, выигрыш оказался небольшим. Внутри довольно большого бара было накурено так, что хоть топор вешай. Со всех сторон доносился гул пьяных голосов. Окинув взглядом публику, Логинов понял, что большинство из нее иностранные моряки. Греков было мало.
Оглядевшись по сторонам, Виктор прошел к стойке и знаками показал, что он хочет очень-очень большую бутылку хорошего сухого вина. Вскоре бутылка появилась на небольшом столе, за который присел Виктор.
23
Греция, окрестности озера Като-Ставрос, август 2004 года
Первым делом Турпал-али пересел в микроавтобус и направил его в сторону озера. За руль трейлера один из боевиков усадил дрожащего от страха Ангелоса. Трейлер тоже тронулся с места и повернул за микроавтобусом.
В это время забравшиеся в полицейскую машину Аслан с Вахидом нервно оглядывались по сторонам. И снова им немного не повезло. Еще до того, как трейлер скрылся из вида, со стороны Лаханокипоса показалась машина.
– Вот же черт! – покосился в зеркало Аслан. Однако увидев, что машина не собирается сворачивать, а направляется прямиком в Салоники, он быстро сказал: – А может, это и лучше!
В тот же миг Аслан врубил мигалку и резко тронул полицейскую машину с места. На удивленный взгляд Вахида он ответил короткой репликой:
– Раз так вышло, пусть запомнят, что за трейлером гнались полицейские!
Вахид неуверенно передернул плечами, но ничего говорить не стал. Аслан уже месяц торчал в Греции, так что ему было виднее…
До озера добрались без происшествий и нежелательных встреч. В смысле отдыха греки народ пунктуальный и организованный. В праздники и вечером они дисциплинированно релаксируют – пьют свое вино, поют свои песни и танцуют «сертаки». Так что переться на ночь глядя к какому-то озеру глушить электроудочками рыбу или же «приходовать» на природе телок может прийти в голову разве только выходцам из бывшего СССР. Таких в этот вечер в окрестностях Лаханокипоса, к счастью для них самих, не оказалось.
На берегу Като-Ставроса кавалькада остановилась. Мертвого полицейского и национальных гвардейцев перегрузили в полицейскую машину. Саму машину перед этим по аппарели загнали в фуру. После этого за руль тягача сел Дауд. Разогнав трейлер, он спрыгнул на ходу. Тяжелая машина промчалась еще десяток метров и рухнула с обрывистого берега в воду.
Взметнув в ночное небо брызги, трейлер перевернулся набок и начал тонуть. Аслан посмотрел вниз с обрыва и сказал:
– Нормально! Пока найдут, пока будут возиться водолазы… Поехали!
Вахид последним забрался в грузовой отсек микроавтобуса. Аслан заставил проем ящиками. Закрыв дверь, он сел за руль и другой дорогой направил микроавтобус в объезд Салоников на юг.
Дорога предстояла дальняя. Но афинская трасса была пустынной. Под утро микроавтобус уже въехал в Мегару. Еще через двадцать минут он притормозил у ворот расположенной прямо на берегу моря виллы. Эту виллу Аслан снял по своим почти настоящим документам.
Загнав микроавтобус во двор, он убедился, что за время его отсутствия не была нарушена ни одна «контролька», и только после этого открыл грузовые двери микроавтобуса.
– Приехали! – сообщил он и убрал ящики. Боевики один за другим начали выбираться наружу и разминать затекшие конечности. – Давайте в дом! – кивнул Аслан. – Там открыто…
Вахид оглядел высокий забор и повернул голову к морю. Слева в ночном небе легко различалось огромное зарево.
– Это что? – спросил Вахид.
– Это Афины, – ухмыльнулся Аслан. – И Пирей тоже в той стороне, только ближе. Отсюда по морю до него не больше пятидесяти километров. Но сориентироваться на местности у нас время еще будет. А сейчас самое время подкрепиться и – на боковую…
Аслан и Вахид скрылись в доме. По дороге они коротко обговорили судьбу Ангелоса. Поскольку события развивались не совсем по плану, пока что решили сохранить греку жизнь и держать его в подвале.
Чеченец без оружия – не чеченец. Как и чеченец без раба в зиндане. Знал бы Ангелос Хапсалис, кто с его помощью проник на территорию древней Эллады, ни за что бы не ввязался в это дело. Но теперь было поздно – теперь ему на себе предстояло испытать, что такое борцы за независимость Ичкерии…
24
Греция, Элевсин, август 2004 года
Греческая «Метакса» – напиток на любителя. Пить такую гадость Виктор стал бы только в самом крайнем случае. А вот среди греческих вин попадались настоящие шедевры. Причем каким-то странным образом качество напитка зачастую не слишком зависело от цены.
В баре на набережной Элевсина Логинову повезло. Чуть терпкое вино, казалось, впитало в себя и ароматы греческих гор, и ароматы моря, и сам дух древней Эллады. Каждый глоток Виктор делал с огромным наслаждением. Жажда быстро ушла, уступив место легкому опьянению и приятной расслабленности, когда хочется просто так сказать кому-нибудь приятное.
Впрочем, заговаривать с кем-либо в этом кабаке было себе дороже. Набравшиеся по самые брови, иностранные моряки, казалось, только и ждали случая, чтобы перевести вечер отдыха в более динамичное русло – с битьем бутылок, швырянием стульев и поножовщиной. Такое здесь, судя по всему, было не редкостью. Под стойкой бармена Логинов заметил ручку бейсбольной биты. А лицо торчавшего недалеко от входа вышибалы было украшено целой коллекцией разнообразных шрамов.
