— А как я могу знать, что время наступило?
— Птица спустится с неба, кот с чердака, оксиринк высунет голову из воды. Ты это узнаешь, господин, будь уверен. Когда увидишь тысячу золотых колец, надетых на обруч.
— Дай мне подумать.
— Кто я такой, чтобы мешать тебе думать, господин? Я вернусь, чтобы предложить тебе мускус, которым натирается лишь одна Исида.
Торговец закрыл свой сундук, церемонно поклонился и вышел за дверь.
Возбуждение Пасара, возбуждение Анубиса
Подобно свежему потоку крови, которая при пробуждении орошает тело, грязная вода паводка вдали от плодородных земель и каналов пробудила спавшие ростки, семена сорняков и зернышки, брошенные птицами. Она заставила расцвести даже дикие земли на севере от Ахетатона. Теперь там все зеленело. Тамариндовое дерево и олеандр господствовали там над плевелами и над экзотическими овсом, шафраном и тимьяном. Густые заросли укрывали гнезда куропаток и прятали норы кроликов, зайцев, кротов, мангустов и других скрытных животных.
Однажды в послеобеденное время Анхесенпаатон и Пасар, снедаемые жаждой приключений и скучающие в близких к дворцу садах, отправились открывать незнакомые земли. По правде говоря, они сбежали, воспользовавшись тем, что дворцовых служащих было меньше, чем прежде. Прогулка оказалась более впечатляющей, чем они представляли. Анхесенпаатон села, чтобы перевести дыхание. Они взяли с собой две дыни и лепешки, которые были моментально уничтожены, как только им захотелось пить и есть. Царевна прилегла в высокой траве в тени дикого фигового дерева, чьи ветки почти доставали до земли, и вскоре уснула.
Проснулась она оттого, что ей было очень хорошо. Она была в объятиях Пасара. Они еще никогда за все то время, что она его знала, не были физически так близки друг к другу. Более того, он отважился забраться рукой ей под платье и стал ласкать ее там.
Впервые в жизни она испытывала такие ласки. Рука мальчика путешествовала от лобка вверх, по животу, затем к грудям и снова вниз. Иногда она оказывалась между слегка раздвинутыми бедрами, проникая в самую интимную часть ее тела, в нее саму. Ее соски набухли. Невыносимые и в то же время головокружительные ощущения! Она повернулась к нему, их ноги переплелись. Анхесенпаатон открыла глаза, потом снова закрыла их и обняла Пасара.
Их лица были на расстоянии дыхания. Ей хватило одного небольшого усилия, чтобы добраться до губ Пасара. Как только их губы соприкоснулись, она больше не хотела отстраняться от них. У них было одно дыхание на двоих. Он застонал. Она ласкала его, удивленная, у нее закружилась голова оттого, что она повелевала телом Пасара. Он перевернул ее на спину, продолжая самые нескромные ласки. Анхесенпаатон вскрикнула, ее тело выгнулось дугой, и она затрепетала в руках мальчика, как пойманная птица, которая хочет улететь. Он сделал движение, которое ему показалось очевидным и неизбежным. Пасар был лишь на пороге своего желания, когда жидкость полилась из него. Он еще не умел сдерживать горячность своего тела. Хриплый стон вырвался из его рта. Он упал на Анхесенпаатон, тяжело дыша. Она обняла его. Он сжал ее тело с такой силой, которой даже не подозревал в себе.
Они расцепили руки. Пасар упал на спину, и они так лежали какое-то время, безразличные друг к другу. Она открыла глаза. Раскаленное небо сверкало. Анхесенпаатон положила руку на член Пасара. Он застонал. Царевна засмеялась. Потом погладила мальчика по голове.
— Ты моя, — прошептал он.
— Нет, это ты мой.
— Да.
Он поцеловал ее.
Мальчик протянул руку, сорвал несколько фиговых листьев, затем осторожно и нежно вытер живот Анхесенпаатон, потом вытерся сам.
Пасар сел, сжал ноги и обхватил их руками.
— Мы должны пожениться, — сказал он.
Анхесенпаатон ничего не ответила. Меритатон никогда не согласится на это. Она должна будет выйти замуж за Тутанхатона, и она знала, что это неизбежно. Анхесенпаатон сомневалась, что будет когда-либо бегать по полям с юным принцем.
— У тебя муравьи на плече.
Она согнала их несколькими щелчками, выбралась из-под дерева и распрямилась. Ее слегка шатало.
— Надо возвращаться, — сказала она.
— Торговец снадобьями хочет тебя видеть, твое превосходительство, — сообщил слуга Аа-Седхему. — Он говорит, что у него есть эликсиры и мази, подобных которым не сыскать во всем царстве.
— Где он?
— Он ушел. Сказал, что ты найдешь его на рынке в двенадцать часов возле стены с царскими указами. На груди он носит Гнездо Исиды.
Аа-Седхем удивился.
— Почему он не остался?
— Я предложил ему подождать, твое превосходительство. А он сказал, что такой исключительный товар, как у него, он может предложить только тайно.
— На кого он похож?
— На обезьяну, твое превосходительство, — ответил слуга с легкой улыбкой.
— Сумасшедший?
— Тебе виднее, мой господин. Но его товар был с ним. В черном сундуке.
Аа-Седхем пожал плечами и больше об этом не думал. Тайная встреча на рынке… Нет, это не для него! Царский лекарь не опустится до таких встреч.
К одиннадцати часам любопытство его все-таки одолело. Что это за таинственный товар, о котором говорил незнакомец? Аа-Седхем знал, что некоторые торговцы привозили с юга и востока редкие товары, даже неизвестные. Так он однажды купил мазь в виде белых шариков, которые чудесным образом убирали опухоли на коже, а еще был ликер, восстанавливающий кровотечения у женщин.
Вот только почему этот торговец так подозрительно себя ведет?
Чтобы получить ответ на этот вопрос, а еще в надежде найти новое снадобье, Аа-Седхем решил пойти на рынок в сопровождении одного из слуг.
Он дошел до квартала, куда слуги из богатых домов и женщины низшего сословия приходили по утрам купить необходимые продукты. Рынок располагался на нескольких улочках по обе стороны от большой улицы, на которой возле прилавков стояли сонные ослы и мулы. Здесь на крючках висели вязанки лука и чеснока и кольца колбасы. Дальше стояли в ряд кувшины с маслом, сезамом и сафлором. Еще дальше мухи оживленно кружились над кусками говядины, баранины, мяса сернобыков, которые были подвешены под потолком самой большой мясной лавки Ахетатона. Над корзинами с красными финиками, привезенными с юга, и коричневыми из оазисов летали пчелы, они тоже явились на рынок чем-нибудь разжиться. Здесь же продавался мед в глиняных горшках. Сидевший на корточках ребенок предложил Аа-Седхему певчую птицу и большую красную ящерицу. И та и другая были заперты в клетки.
Он сразу нашел торговца снадобьями. Человекообразная обезьяна сидела на циновке в стороне от людей, золотое, или очень похожее на золотое Гнездо Исиды болталось у нее на груди. Сундук стоял рядом с торговцем.
— Посланник Тота пришел обогатить меня своими знаниями, — сказал торговец, широко улыбаясь.
