— Твой визит — настоящая честь для меня, моя царица.
— Боюсь, что, узнав о цели моего визита, ты не станешь радостнее, мой царь, — сказала она.
Потом повернулась к Неферхеру.
— Хранитель духов рассказал мне о странном человеке, с которым он встретился несколько недель назад. Он не говорил мне о нем до сегодняшнего дня, боясь расстроить.
Неферхеру рассказал о посещении торговца благовониями и его предложении.
— Похож на обезьяну? — уточнил Сменхкара.
— Да, божественный царь, — ответил Неферхеру, широко раскрыв глаза от волнения. — Именно на обезьяну.
Сменхкара повернулся к Аа-Седхему.
— У него было на груди Гнездо Исиды? — спросил лекарь.
— Да, господин, — почти крикнул Неферхеру, все больше и больше тревожась.
— И черный сундук в руках?
— Господин, но откуда ты знаешь?
— Ко мне он тоже приходил. И я тоже не сообщал об этом божественному царю, чтобы раньше времени не волновать его.
Меритатон встрепенулась.
— Значит, этот человек приходил к вам обоим? Что же ему нужно?
— Понятнее всего он говорил с Аа-Седхемом, — сказал Сменхкара. — Он дал ему задание отравить меня по сигналу, которого еще не было.
Он раскрыл ладонь и показал маленький флакончик. Неферхеру глубоко вздохнул. Меритатон вскрикнула.
— Пусть боги защитят нас! — воскликнула она. Ее голос дрожал. — Если я правильно поняла, Неферхеру должен отравить меня!
— Боги нас защитили, это правда, — произнес Сменхкара, — потому что Неферхеру и Аа-Седхем доказали свою преданность. Я желаю знать о других подобных посещениях.
Меритатон удивилась.
— Не понимаю… — пробормотала она.
— Сомневаюсь, что Ай ограничился двумя преступными попытками подкупить двоих самых близких нам людей, — сказал Сменхкара, обращаясь к царице.
— Ай? — вскричала она.
— А кто же еще? Кто еще хочет, чтобы ты исчезла из этого мира? Он знает, что ты осведомлена о его участии в отравлении твоего отца и моего брата.
— Нужно схватить его и предать суду! — заявила Меритатон.
Сменхкара покачал головой.
— Он бы не действовал без согласия, пусть молчаливого, священнослужителей и, вероятно, военных. И я не сомневаюсь в том, что его зять Хоремхеб и кузен Нахтмин согласятся на это.
Утверждение было ужасающим. Какое-то время никто не произносил ни слова.
— Тогда его надо убить, — медленно произнес Аа-Седхем.
— Это не остановит ни священнослужителей, ни военных. Я не должен был покидать Фивы. Это моя ошибка. Я возвращаюсь. Ни Тхуту, ни Майя не смогут ничего предотвратить.
Все выразили желание ехать с ним.
— Нет, мы не поедем все вместе. Для наших врагов это будет тревожным сигналом. Достаточно того, что со мной поедет Аа-Седхем, все-таки он мой лекарь.
Тогда Неферхеру задал вопрос:
— Кто же, божественный царь, мог рассказать Аю, кому больше всего доверяют божественные царь и царица?
Никто об этом даже не подумал. Кто-то очень хорошо знал о близких отношениях в кругу царской семьи и назвал имена Аа-Седхема и Неферхеру.
— Я этого не знаю, — ответил царь.
— Речь может идти о большом лжеце, потому что он не мог не знать, что открывает тайны врагу.
Сменхкара склонил голову.
— Верно говоришь, — заметил он.
— Пентью! — воскликнула Меритатон.
Сменхкара задумался.
— Возможно.
— Я дрожу при мысли, что ты отправляешься в Фивы, мой царь, — сказала Меритатон.
— Присоединишься ко мне через несколько дней. Я пришлю за тобой «Славу Амона». А пока давайте пообедаем вместе.
Когда они вчетвером спускались по лестнице в большой зал, где был накрыт стол, Аа-Седхем отвел Сменхкару в сторону и тихо сказал:
— Есть еще один лжец, мой царь.
— Кто?
— Аутиб.
Сменхкара снова задумался.
Возвращаясь в Царский дворец, Меритатон смотрела на здания и сады, особенно красивые в летнее время. Вечерний ветер наполнил воздух ароматами роз и жасмина.
Но магия Ахетатона испарилась. Тень врага нависла над этим идиллическим пейзажем.
Анхесенпаатон бежала ей навстречу, но вдруг резко замедлила бег, заметив, что ее сестра погружена в глубокие раздумья.
— Что случилось? — спросила она, беря Меритатон за руку.
В глазах Меритатон блестели слезы.
— Я тебе все объясню, — сказала она.
Надо было все-таки открыть Третьей царской супруге, какова на самом деле жизнь царей.
«Он писал гимны…»
Редко человеческое лицо выражает такое внимание, какое выражало лицо Тхуту в тот момент, когда Сменхкара впервые рассказал ему об интригах Ая.
Раздосадованное выражение, появившееся затем на его лице, убедило Сменхкару в том, что Тхуту искренен.
— Не могу поверить, что преступные планы Ая объясняются только моим отсутствием в Фивах. Тем более я не думаю, что он затеял все это опасное дело без поддержки жрецов и военных.
— Нет, божественный царь, эти планы вдохновлены только его собственными амбициями. Возможно, твое отсутствие в Фивах обеспокоило Хумоса и поспособствовало сближению его с Аем. В глазах жрецов Ахетатон — рассадник ереси, возникший во времена правления Эхнатона, твоего божественного брата. Твое возвращение туда встревожило их.
Слышат ли мухи человеческую речь? Можно было подумать, что да: около двух дюжин этих насекомых до этого мирно летали в воздухе, а тут вдруг их охватило непонятное нервное оживление. Раздалось громкое жужжание. Носильщик опахала ждал снаружи, он ничего не мог с ними поделать. Оставалось только добавить в маленькую жаровню, стоявшую в ближнем к окну углу, ромашки, что и сделал советник. Незадолго до своей кончины насекомые, забытые мифические создания Двух Земель, осознали, что страсти могут привести к фатальным последствиям.
Беседа проходила в царском кабинете дворца в Фивах, душном, как обычно. Беседа была личной, не присутствовали даже писари.
— Значит, мы ничего не можем противопоставить Аю?
— Божественный царь, ты знаешь ситуацию гораздо лучше твоих самых осведомленных слуг. В своей крепости в Ахмине Ай практически непобедим. К тому же он пользуется молчаливой поддержкой своего зятя Хоремхеба и своего брата Нахтмина, а это два могущественных военачальника. То есть он заручился поддержкой армии. Следует добавить, что за долгие годы он ощутил вкус власти. Его сестра Тиу была супругой твоего отца, божественного царя Аменофиса Третьего, а его дочь Нефертити была страстно любимой женой твоего божественного брата. Долгие годы он имел огромное влияние на все, что совершалось в Двух Землях. Потом он был внезапно лишен всего этого после смерти своей дочери. В этом причина его враждебности. Я не знаю обстоятельств, в результате которых он потерял влияние на царицу, твою супругу, и тебя, божественный царь. Но его печаль глубока: сейчас он всего лишь богатый старик, и я предполагаю, что для него это невыносимо.
